Мой, и только мой

Такого смятения чувств она, пожалуй, еще не испытывала. Прошлым вечером ей, похоже, пришлось пройти через весь спектр человеческих эмоций. Когда они разговаривали на кухне, Кэл казался ей лучшим другом. А потом пришел черед смеха, злости и сладострастия. Вот это самое сладострастие больше всего беспокоило ее.

— Мне нравятся твои волосы, — заметил Кэл.

Джейн не стала забирать их назад, оставила дома очки, уделила макияжу в два раза больше времени, чем обычно. Его взгляд подсказал ей, что ему понравились не только волосы. И тут же он нахмурился:

— Сегодня никаких фортелей, ты меня слышишь?

— Ясно и отчетливо. — Она постаралась переключиться па предстоящее событие, чтобы не думать о вчерашнем вечере. — Разве ты не собираешься набросить мне на голову пиджак, чтобы соседи не смогли меня рассмотреть? Да что я такое говорю. Если и рассмотрят, ты всегда сможешь сказать, что я — мать одной из твоих подружек.

Кэл схватил ее за руку и потянул к входной двери.

— Скоро мне придется носить с собой скотч, чтобы залеплять твой глумливый рот.

— Не выйдет. К тому времени ты уже умрешь. Я заметила в гараже электрические ножницы для подрезания кустов.

— Тогда по возвращении домой я тебя свяжу, брошу в чулан, запущу туда с десяток голодных крыс и запру дверь.

Она усмехнулась:

— Очень хорошо.

Кэл пробурчал что-то нечленораздельное и открыл дверь.

— Мы здесь, — донесся из глубины дома голос Линн.

Кэл провел Джейн в прекрасную гостиную, выдержанную в белых тонах с добавлением персикового и светло-зеленого. Но Джейн не смогла уделить достаточно внимания самой гостиной: взгляд ее замер на писаном красавце. Таких ей встречать еще не доводилось.

— Джейн, это мой брат Этан.

Он шагнул к ней, взял ее руку, посмотрел на нее сверху вниз синими глазами.

— Привет, Джейн. Наконец-то мы встретились.

Ноги у нее стали ватными, подобная реакция столь удивила Джейн, что она едва сумела ответить на приветствие. Неужели этот светловолосый, с классическими чертами лица и мелодичным голосом мужчина — брат Кэла? Глядя ему в глаза, она испытывала те же чувства, что овладевали ею, когда она видела новорожденного младенца или смотрела на фотографию матери Терезы. Ей даже пришлось бросить взгляд на Кэла, как бы спрашивая: она чего-то не понимает?

Тот пожал плечами:

— Не смотри на меня. Мы не знаем, почему так вышло.

— Мы думаем, дело в том, что он сознательно бросил вызов нам всем. — Линн поднялась с дивана. — Он — наша семейная трагедия. Господу известно, что за каждым из нас тянется шлейф грехов в милю длиной, а уж в сравнении с ним мы выглядим хуже некуда.

— Причина проста. — Этан не сводил с Джейн чистых, искренних глаз. — Все они — порождения Сатаны.

Но к этому моменту Джейн уже в достаточной степени познакомилась с юмором Боннеров.

— И вы, вероятно, в свободное от работы время грабите старушек.

Этан рассмеялся и повернулся к брату:

— Ты наконец-то поймал настоящую щуку.

Кэл что-то буркнул себе под нос, выразительно посмотрел на Джейн, напоминая, что она не должна сближаться с его родственниками. Она не забыла, но думать об этом очень уж не хотелось.

— Твой отец принимает роды, — пояснила Линн, — но должен скоро прийти. Третий ребенок Бетси Вудс. Ты ее помнишь, не так ли? Твоя дама на школьном балу. Я думаю, твой отец принимал роды у всех девчонок, с которыми вы трое встречались.

— Папа унаследовал практику у своего отца, — добавил Этан. — Долгое время он был единственным доктором. Теперь у него есть помощники, но он все равно много работает.

Дискуссия напомнила Джейн о том, что ей вскорости надо показаться врачу. И отнюдь не Джиму Боннеру.

Едва она подумала о нем, как Джим появился в дверях. Усталый, с взъерошенными волосами. Джейн заметила тень озабоченности, пробежавшую по лицу Линн.

— Почему никто ничего не пьет? — прогремел старший Боннер, входя в гостиную.

— Кувшин «Маргариты»^[33] ждет на кухне. — Лоб Линн разгладился, она двинулась к двери.

— Мы пойдем с тобой, — объявил Джим. — Терпеть не могу эту комнату, после того как с ней поработали ты и этот модный дизайнер. Белый цвет будоражит меня, не дает спокойно посидеть.

Джейн-то считала, что гостиная очень мила, и не понимала, на что взъелся Джим. Вчетвером они последовали за Линн на кухню, отделанную сосновыми панелями. И здесь чувствовался отменный вкус хозяйки. Джейн оставалось только удивляться, как Кэл, выросший в такой уютной обстановке, терпит крикливость и вычурность их дома.

---

33 Коктейль из текилы и сока лайма или лимона с добавлением ликера.