Невольница любви

— Потому что я жалкий глупец, Индия, — грустно признался он. — Посчитал, что ты сбежала от меня. Добровольно последовала за Томасом. Баба Гассан и Азура защищали тебя, но я им не поверил. Во всем виновна моя мачеха. Узнав ее черную душу и подлую натуру, я поклялся никогда не открывать сердце перед женщиной.

Индия печально вздохнула.

— Но каким образом ты оказался в Англии и откуда этот шрам? — спросила она наконец.

— Адриан подхватил лихорадку, и я, узнав, что он умирает, открыл ему правду. Он признался, что мачеха убила лорда Джефферса и свалила все на меня, желая, чтобы ее сын стал наследником. Она даже велела Адриану вонзить мой кинжал в сердце мертвеца, сделав сына соучастником своего грязного деяния. Адриан продиктовал исповедь и подписался. Я хранил пергамент как память и не собирался ехать в Англию, но янычары проведали о том, кто предупредил султана и валиде о готовящемся мятеже. Они Послали войска из Туниса и Алжира с целью захвата Эль-Синута. Султан решил принести меня в жертву, радуясь, что сам вышел сухим из воды. К счастью, Баба Гассан узнал обо всем и помог мне бежать. По пути в порт меня атаковал молодой янычар, жаждавший почета и славы. Он нанес мне предательский удар, раскроив щеку. Но оказавшийся поблизости Арудж-ага убил негодяя, и я благополучно добрался до Неаполя.

— А что с теми, кто остался во дворце? — охнула Индия.

— Арудж-ага обещал о них позаботиться, и поскольку, если верить моим осведомителям, именно он назначен новым деем, думаю, что сдержал слово, — заверил Деверелл, прижимая жену к груди. — Знаешь ли ты, как я люблю тебя, сокровище мое?

— Но вы не верили мне, милорд, и вряд ли я смогу это забыть, — откликнулась Индия.

— Никогда больше я не оскорблю тебя недоверием, — , поклялся он, скрепляя свой обет поцелуем.

— Дайармид! — вдруг вскрикнула Индия. — Дайармид знает, где Роуэн. Это он отвозил малыша к кормилице по приказу отчима!

— Гленкирк не причинит зла ребенку?

— Ни за что! — твердо ответила Индия. — Он поступил так, чтобы спасти мою репутацию. Я же упомянула первого мужа лишь потому, что надеялась снискать со временем твое уважение, а быть может, и любовь. Ну а потом я непременно рассказала бы о ребенке и попросила привезти его сюда и воспитывать вместе с нашими детьми. Моя мать дала слово, что узнает, где спрятан Роуэн, и сделает все для его благополучия.. О, Деверелл, я ни за что не покинула бы нашего сына и рано или поздно все равно узнала бы, что с ним. Но в Шотландии живут по своим законам. Никто не посмеет пойти против герцога. Горцы беззаветно верны главе клана, и родовые узы, узы крови прочнее железных цепей. О, как я жажду прижать к себе Роуэна!

— Утром мы допросим Дайармида, мадам, и немедленно отправимся на север за нашим сыном, — прошептал Деверелл, впервые улыбнувшись.

— Лучше выслать Дайармида вперед, — посоветовала Индия. — Родители собирались этим летом в Ирландию, искать мужа для Фортейн. Если не сообщить заранее о нашем приезде, мы не застанем их дома и никто не сумеет нам помочь. Боюсь, что уже слишком поздно.

И она снова всхлипнула.

— Дайармид больше не слуга герцога и должен доказать тебе свою преданность, — возразил граф. — Он скажет правду, и сын скоро будет дома. Для этого мы вовсе не нуждаемся в соизволении Гленкирка. И с этой минуты я никогда не позволю себе усомниться в твоих словах и поступках, дорогая. Посмотри, как дорого обошлась нам моя глупость!

— И моя тоже! — великодушно добавила Индия. — Нужно воздвигнуть памятник Адриану. Бедный мальчик! Не убеги он со мной, был бы жив и посейчас.

— Да, но в таком случае мы не встретились бы! И не будь я так ослеплен любовью к тебе, не подумал бы переплыть два моря, чтобы отыскать тебя, моя прелестная первая жена.

— Прелестная и единственная жена, — смеясь, поправила Индия. — И зарубите себе это на носу, Деверелл Ли, ибо второй жены вам не видать.

И леди Индия Энн Линдли. Ли страстно поцеловала мужа, а Деверелл Ли, граф Окстон, покорно кивнул, признавая правоту супруги.

ЭПИЛОГ. Окстон, лето 1629 года

— Так я прощен? — допытывался герцог Гленкирк.

— Деверелл уговорил меня забыть прошлое, — отозвалась Индия.

— Но ты все еще сердишься на меня. О, Индия, пойми, хоть ты и дочь Роуэна Линдли, я растил и воспитывал тебя после его смерти. Я не делал различия между вами и Отем и, будь она на твоем месте, поступил бы точно так же. Прошу тебя, куколка, смягчи свой гнев. Я весь этот год места себе не находил, боясь, что ты возненавидела меня навсегда.