Она безоглядно отвечала ему, предлагая себя, как никогда не посмела бы предложить Адриаяу Ли, — по доброй воле и с готовностью.
Она хочет его! Хочет… сама не зная, что несет ей эта ночь.
Кейнан осыпал ее лицо поцелуями, не пропуская ни единого местечка.
— Ты так прекрасна, — бормотал он, приникая к ее губам, как пчела к цветку, покусывал, обводил языком, безмолвно уговаривая приоткрыть рот.
И когда Индия послушалась, отважный язык вторгся внутрь, коснулся влажной плоти и сплелся с ее языком. Индия ахнула и попыталась было вырваться, но чувственное упоение лишало ее сил. Сначала нерешительно, потом смелее ее язык устремился навстречу, в странном танце-поединке, от которого по телу медленно разливался томительный жар. Индия сплела руки на шее Кейнана, притягивая его к себе, пока не прижалась теснее.
Кейнан задохнулся, ощутив покалывание ее сосков. Она и понятия не имеет, что творит! Будь на месте Индии другая, он просто швырнул бы ее на пол и взял силой.
Но вместо этого он разжал объятия и, взяв ее за талию, повернул спиной к себе. Груди девушки, точно белые голубки, доверчиво угнездились в его ладонях Он тронул большими пальцами соски и улыбнулся, ощутив, как они мгновенно сморщились и затвердели.
Индия блаженно Зажмурилась, вздохнула и откинула голову ему на плечо. Он окружил ее таким теплом, заботой и любовью, каких ей еще не доводилось испытывать. И с Адрианом она никогда не чувствовала себя так свободно. Но почему? Ведь она любила его. Любила? Да, но все это в прошлом… и к тому же отец был прав: она приняла за любовь детское увлечение, но в своей наивности н упрямстве не желала видеть истину. В таком случае как назвать ее чувство к нему?
Всего лишь любопытством… или зарождавшимся вожделением? Если бы она ничего не питала к нему, то как могла позволить подобные вольности? А она и в самом деле чересчур много разрешила… ведь нельзя же сказать, что он, воспользовался ее положением! О нет, она не станет прятаться за привычные отговорки распутниц!
— Что с тобой, Индия? — негромко спросил он, прикусывая мочку ее уха. — Ты расстроена?
Его большие руки продолжали ласкать ее груди.
— Удивляюсь себе. Что я за развратное создание, если бесстыдно наслаждаюсь твоими прикосновениями! — искренне воскликнула она. — Меня с детства учили, что подобная близость допустима только между мужем и женой, но я сейчас здесь, с тобой… и совесть моя молчит. Вероятно, я зря считала себя порядочной девушкой и на самом деле ничем не лучше уличной потаскухи, торгующей собой в Хайгейте.
Кейнанреис отнял руки и повернул ее лицом к себе. — Взгляни на меня, — строго велел он и, когда девушка повиновалась, объяснил:
— Здесь не Англия. Твои родители дали тебе хорошее воспитание и внушили высокие моральные принципы, но, несмотря на все проповеди церкви и короля, в жизни бывает всякое, даже в твоей стране. Здесь же, на Востоке, не считается грехом, если мужчина желает женщину. Поэтому пророк и позволил нам иметь четырех жен и столько наложниц, сколько можем прокормить. — И дей, легко коснувшись ее щеки, прошептал:
— А тебе не приходило в голову, Индия, что, возможно, все дело в том, что ты уже не так равнодушна ко мне и поэтому стыдишься своего поведения?
Он нежно поцеловал девушку, пронизывая ее вопросительным взором синих глаз. Индия затрепетала от странного восторга и стыда.
— О, как я ненавижу это непонятное смущение! — внезапно вскричала она.
— Я дал слово, что между нами ничего не будет, если ты сама этого не захочешь, — напомнил он, молясь про себя, чтобы она не передумала. Терпение его было на исходе.
— Но я хочу! Хочу! — тихо уверила она, пряча голову у него на груди. Почему, во имя Господа, она жеманится, как пустоголовая кокетка? Что это с ней? А если он прав и действительно небезразличен ей?
«Аллах! — думал тем временем дей. — Неужели все девственницы таковы? Будь проклята маленькая ведьма! Но она согласилась, и больше я не стану ждать и уговаривать!»
Он молча подхватил ее на руки, шагнул к ложу и вместе с Индией упал на мягкие подушки.
Она широко распахнула глаза и охнула, неожиданно поняв, что назад уже не повернуть. Его глаза горели неприкрытой страстью, которую сумела распознать даже она. И разве Жасмин не бросилась в объятия принца Генри Стюарта? Плодом этой связи был ее сводный брат, Чарлз Фредерик! И все это происходило в Англии!
— О чем ты думаешь? — допытывался, он.