В увлекательном, захватывающем повествовании разворачивается красивая и...
Юрка был нервный мальчик, почти псих. Дружба с ним неполезна Сереже. Рядом с Юркой он тоже становился нервным и неуправляемым. Но дружили они глубоко и искренне. И Татьяна предпочитала не вмешиваться. Зачем портить дружбу во имя какой-то абстрактной идеи воспитания. Способность дружить воспитает его гораздо глубже.
Юрка стоял и смотрел. Тут же подошли Валентина и Анатолий.
— Татьяна! Что с тобой? — громко и встревоженно вскрикнула Валентина.
— Я сломала ногу, — спокойно сообщила Татьяна.
Сережа нахмурился и отошел в сторону. Татьяна заметила, что он испугался и расстроился.
— Какой ужас… — оторопела Валентина. — Что же теперь делать?
— Пусть дети сбегают за санками, — распорядилась Татьяна. — Отвезите меня в дом.
Юрка обрадовался поручению и с гиком помчался за санками, которые стояли возле дома. Сережа задумчиво двинулся следом.
Валентина и Анатолий остались возле нее в некотором замешательстве. С одной стороны — человек с поломанной ногой, не бросишь и не уйдешь. А с другой стороны — уже двенадцатый час ночи. Анатолий должен через десять минут начать сон. У него завтра тяжелый день, на утро назначена встреча с поставщиками леса. Анатолий должен быть в форме, для этого необходимы восемь часов непрерывного сна.
Валентина смотрела в сторону и шумно дышала через нос. Думала о том, что на ее мужа облокачивается огромное количество людей, все думают, что он богат, и сосут, как пылесосы. А Анатолий не может отказать. И вот сейчас… Надо же было оказаться возле Татьяны в такую минуту. Теперь придется транспортировать ее в дом, как мешок с мукой. Потом куда-то звонить, вызванивать, сидеть рядом, ждать…
Татьяна сидела на снегу. Возле нее стояли равнодушные люди. И это тяготило не меньше, чем перелом.
Прибежали дети с санками.
Татьяна сама, опираясь на руки, стала перемещать себя с земли на санки и в этот момент ощутила ту боль, которая сообщила о большой поломке. Она громко охнула. Валентина в темноте поджала свой короткий косой рот. Видимо, воспринимала «ох» как давление.
Татьяна ехала ссутулившись и страдала от боли и от страха перед неопределенностью. Плакать не хотелось. Но если бы и захотелось, она не могла себе этого позволить. Сережа тоже стал бы плакать. А Валентина восприняла бы ее слезы как дополнительное давление.
На санках подъехали к дому. Впереди ступеньки. Татьяна поползла на коленях вверх по ступенькам. Боль стреляла в мозги.
Наконец она оказалась в комнате и на стуле, а ногу положила на диван. Сняла носок. Ступня смотрела вбок — как потом выяснилось, разорвалась связка и не держала стопу. Нога отекала на глазах, синела, как грозовая туча.
— Вот видишь, — поучительно проговорила Валентина, обращаясь к Анатолию. — И так тоже бывает в жизни. Ты должен наблюдать и набираться опыта.
Валентина чувствовала себя виноватой перед мужем и таким образом оправдывалась перед ним: твой режим сорван, но зато впечатления… Шоу. Все же лучше, чем ничего.
Татьяна была материалом, который разнообразил жизненные впечатления Анатолия. А сама по себе и ее страдания как бы ни при чем.
Анатолию стало стыдно за жену, и он сказал своим глуховатым голосом:
— Ну, ей-богу, Валя, ну что ты глупости говоришь…
Татьяна подумала краем сознания: с кем же она дружила? С кем-то другим. С другой. Раньше Валентина была некрасивая, но милая, с неповторимыми душевными качествами, вроде собаки-дворняжки: незатейливая, но умная, преданная до слез. У нее не было своей личной жизни, и она жила жизнью Татьяны, переживая ее зигзаги как свои.
А потом власть переменилась. Кто был никем, тот стал всем. И наоборот. В Валентине проснулись все инстинкты сразу: и продолжение рода, и забота о потомстве, и собственнический. Эгоизм семьи. Семья — это все. А остальное человечество может переломать себе ноги и руки, выродиться от болезней и провалиться в тартарары. Анатолий иногда стеснялся своей жены, но в глубине души его это устраивало.
У Анатолия был талант «делать деньги». И он любил сына.
Анатолий откинулся на стуле. Его лицо было бледным и неподвижным, будто он его отсидел. Глаза оловянные, рот приоткрыт — можно было подумать, что он спит с открытыми глазами.
Нога расширялась и становилась как ведро.
— Тебе надо вызвать сына, — подсказала Валентина. — Пусть он отвезет тебя в больницу.