Любовь на все времена

— Но в моей стране, — сказал Конн, — мужчина верен своей жене.

— В вашей стране, — сказал Осман, — мужчина женится на одной женщине, и тайком развлекается со многими другими. Здесь, в исламской стране, мы не делаем секрета из того, что является обычным явлением.

— Однако вы верны вашей жене. Осман! Астролог улыбнулся.

— У меня нет особой страсти к женщинам, несмотря на то, что у меня много детей. Дети приносили Алиме радость, занимали ее время, и она не чувствовала себя забытой, потому что я почти все свое время проводил за работой. Если бы я взял других жен или даже наложниц, я бы не мог позволить себе такой роскоши, потому что все они требовали бы моего внимания. Но даже я, мой друг, иногда совал свой член в чужой колодец, когда желание захлестывало меня. — Он серьезно смотрел на Конна. — Твоя жена уже познает другого мужчину к тому времени, когда ты доберешься до нее.

Разве ты осудишь ее за эту связь из-за того, что, по-твоему, она должна быть верна тебе?

И Конн вдруг понял, что именно Осман сделал так, что накануне он опьянел от кальяна. Конн должен был ощутить потребности тела, которые нельзя заглушить никаким разумом. Так же, как он лежал совершенно беспомощно, пока его соблазняли две берберийские девушки, так же и Эйден может оказаться соблазненной, несмотря на ее любовь к нему. Мир, в котором он сейчас находился, оценивал женщину по количеству коз, лошадей или верблюдов, которые могли бы быть получены за нее. Конн вдруг понял, что так было везде. Многие мужчины считали женщину своим имуществом, но по отношению к Эйден у него такого чувства не было. И все же женщины оценивались в той мере, в какой они могли принести мужчинам выгоду. Он посмотрел в глаза Осману и утонул в золотистом свете, который исходил от теплого взгляда астролога.

— Я люблю свою жену, — сказал он тихо, — но я понимаю, чему вы хотите меня научить, Осман, и я благодарю вас.

— Но ты понял мой урок, Конн?

— Сердцем я понимаю, что вы хотите мне сказать, Осман, но так трудно разуму смириться с этим. Я схожу с ума от мысли, что моей женой обладает другой мужчина. Почему, когда мужчина имеет другую женщину, это не кажется дурным поступком, но женщине трудно смириться с другим мужчиной. — Он глубоко вздохнул. — Я хочу вернуть ее.

— Поймите это как следует, брат моего милого друга, ваша жена ужасно страдала от происходящего, страдала гораздо больше, чем, возможно, могли бы страдать вы. Я не говорил вам, я не хотел говорить вам этого прежде. Вы должны были немного осмотреться. Ваша жена потеряла ребенка еще раньше, чем она доплыла до Алжира.

— Значит, теперь нас связывает только наша любовь, — тихо сказал Конн и вспомнил о том, как когда-то он так храбро говорил, что их любовь вечна. Была ли эта любовь достаточно сильной, чтобы выдержать утрату ребенка и понимание того, что она познала другого мужчину? Да! Да! Какие бы трудности ни пришлось им преодолеть, вместе они сильнее, чем порознь. И если ему следует смириться с тем, что случилось, значит, Эйден тоже должна сделать это, а ей это будет гораздо труднее. Ей нужен он, а она нужна ему. Сейчас она нужна была ему больше, чем когда-либо раньше. Она — единственная женщина, которая сделала его счастливым. Он хотел, чтобы она вернулась.

Осман улыбнулся, и Конн знал, что он понял, какие мысли мечутся в его мозгу.

— Вам станет легче, Конн, с каждым днем вам будет становиться легче, — сказал астролог.

— Моя сестра Скай говорит, что вы видите вещи, которых не видят другие, — начал Конн. — Сумею ли я спасти свою жену и будем ли мы снова счастливы?

— Судьба каждого человека в основном зависит от него самого, — сказал Осман. — Нам всегда предлагают несколько путей, по которым можно идти, а какой путь выберем мы, зависит от нас. За этим мы можем следить, Конн. Наша судьба, мы называем ее кисмет, контролирует другое. Болезнь, потерю ребенка, возможность разбогатеть. Над этими вещами мы не властны. Поскольку в это дело вовлечены те, кого я мало знаю, я не могу сказать вам ничего, кроме того, что с Эйден вы снова встретитесь. Это показывают ваши звезды, и я не буду выдумывать что-то, чтобы обмануть вас. Мое доброе имя создано не надувательством, как у некоторых. Я уверен, ваша сестра говорила, что прежде всего я честный человек.

Конн растерянно кивнул. Он по-детски хотел, чтобы его заверили в том, что все будет хорошо.

Ему хотелось верить, что судьбой предопределено добиться успеха, что ничего плохого не случится и что он и Эйден будут всегда счастливы, как были счастливы герои детских сказок, которые его мать рассказывала его братьям и ему самому, когда они были маленькими мальчиками.