Любовь на все времена

— У тебя все повадки развратной суки.

— А тебе хотелось бы, чтобы я плакала и заставила тебя изнасиловать меня? Держу пари, твоя испанская жена читала молитвы, пока ты трудился над ней. Я не буду читать молитвы — издевалась она. — Вместо этого расскажу обо всех известных мне способах, как доставить удовольствие мужчинам. О секретах, которые я узнала в гареме, Кевен. Я скажу тебе и о том, что нравится мне. Тебе же хочется знать это, Кевен, не правда ли? — И она протянула к нему руки.

С хриплым криком он взгромоздился на нее, неловко пытаясь найти правильное положение. Эйден содрогнулась, не сумев сдержаться, но она знала, что он примет это за выражение страсти. Ей хотелось завизжать и оттолкнуть его.

Съеденное ею за столом вело себя в желудке не лучшим образом, ее мутило. Она была вынуждена напомнить себе о том, что ей предстоит. Она чувствовала, как он тер рукой свой член перед тем, как войти в нее, и на секунду запаниковала. С притворным страстным стоном она обхватила его ногами, одной рукой обняла его за шею и поцеловала, как ей показалось, с большой убедительностью. Медленным жестом она завела другую руку под подушку и украдкой нащупала кинжал. Ее сердце отчаянно колотилось, потому что у нее осталась только одна возможность.

С похотливым ревом Кевен Фитцджеральд всадил свой член и приказал ей сдавленным голосом:

— Работай бедрами, ты, развратная сука! Работай бедрами!

Рука Эйден нащупала рукоятку кинжала. Она с облегчением вздохнула, когда пальцы сомкнулись на ней. Потом медленно подалась ему навстречу, улавливая ритм его движений, и так же медленно вытаскивала кинжал.

— О, Кевен! О, Кевен! — стонала она, понимая, что он ожидает от нее какой-то реакции на свои яростные толчки. Он прыгал на ней грубо и быстро, постанывая при этом:

— Скажи мне, что никто не делал это лучше, развратница! Скажи мне! О!

Она ухитрилась отвести руку в сторону, чтобы можно было ударить. Открыв глаза, она проверила положение руки, пока он покрывал ее шею слюнявыми поцелуями и горбился на ней со все возрастающей настойчивостью.

— Скажи мне это, сука! — просил он.

— Ты, ублюдок, самый поганый любовник из всех, которые когда-либо были у меня! — сказала она с обезоруживающей искренностью и всадила кинжал ему в спину.

Удивленный, Кевен Фитцджеральд поднял голову и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни звука. С большим трудом он приподнялся, и его член, все еще твердый, выскользнул из тела Эйден, к ее великому облегчению. Она боялась, что в предсмертных судорогах он может выпустить в нее свое семя, но этого не случилось. В тягостном молчании они оба смотрели, как его твердый член превращается в маленького и вялого белого червя. В глазах у него она увидела неверие и испуг. Потом жизнь в них угасла, и Кевен замертво повалился поперек обнаженной Эйден.

С быстротой, которая поразила даже ее саму, она сбросила с себя тело. Забившись в самый дальний угол кровати, она закрыла лицо руками и тихо заплакала. В течение нескольких минут она не могла справиться с бившей ее дрожью. Ей нужен был Конн. Она хотела, чтобы пришел ее муж, обнял ее, сказал, что все в порядке. Потом шок стал постепенно ослабевать, Эйден поднялась с кровати и, подойдя к очагу, взяла с горячих углей глиняный кувшин и налила теплой воды в таз, стоящий у очага. Подбросив в огонь торфа, чтобы он не угас, она начала яростно тереть себя обрывком какой-то тряпки. Ей хотелось смыть с себя его запах — даже сейчас он бил ей в ноздри, напоминая о том, что она только что пережила. Время от времени она поглядывала на распростертое на кровати тело. Ей все еще не верилось, что он на самом деле мертв… К великому ее облегчению, он действительно был мертв.

Открыв резной комод, стоящий в ногах кровати, она достала юбку для верховой езды, рубашку и нижнее белье, которые положила туда Ней. Дрожащими руками натянула на себя одежду, потом нашла чулки и туфли там, где их оставили женщины, и надела. Она пошла к двери, но потом, повинуясь пришедшей ей в голову мысли, вернулась к кровати, перевернула труп, выдернула из тела кинжал и вытерла кровь об одеяло. Оружие может понадобиться, мелькнуло в голове, и она заткнула кинжал за пояс. Потом, подкравшись к двери, прислушалась. Тихо… Она, выскользнув из комнаты, побежала по винтовой лестнице наверх, где ее ждали Нен и ребенок.

Нен не спала. Она сидела одетая, держа в руках плащ Эйден.

— Я уже думала, вам не удалось убежать, миледи, — сказала она. — Неужели он и вправду мертв?