Ветер с севера

Эмма сделала судорожное движение, узнав герцога. Золотоволосый вельможа в ярко-малиновом плаще, скрепленном на плече драгоценной фибулой… Ее кровный родственник, дядя… Он не глядел на нее, сосредоточив все свое внимание на связанном викинге. Девушка опять попыталась встать, что было нелегко со связанными за спиной руками. Господи, вот он, Роберт, брат ее отца, к которому Эмма так стремилась, а она бессильна что-либо сделать! И рядом с ним – Эврар Меченый! По крайней мере он-то обратит на нее внимание! Извиваясь, Эмма наконец поднялась, сделала несколько шагов, но кто-то загородил ей дорогу древком копья. Оставалось покорно ждать.

Герцог лишь мельком взглянул на девушку. Он стоял, о чем-то беседуя с бретонским герцогом. Старый сеньор, доставивший пленников, стоял перед ними, уперев руки в бока, и что-то говорил, порой указывая плетью на Эмму и Ролло.

Эмма вдруг заметила, что Эврар Меченый в упор смотрит на нее. Обрадовавшись, она кивнула ему и сейчас же растерялась – воин отвернулся. Пречистая Дева, неужели он не узнал ее? Ей не хотелось в это верить. Она едва не выла от отчаяния. Отвратительный горбатый карлик прыгал вокруг нее, корча ей рожи. Улучив миг, когда он оказался поближе, Эмма пнула его ногой. Карлик с неожиданным проворством увернулся, а девушка, потеряв равновесие, вновь оказалась на земле. Полы ее накидки распахнулись, и теперь Эмма прилагала отчаянные усилия, чтобы скрыть свою наготу. Наконец, справившись с плащом, она откинула упавшие на глаза волосы и увидела, что герцог Роберт стоит перед Ролло и оба они говорят на норвежском. Эмма глядела на Роберта как завороженная. Она никогда не подозревала, что смертный может быть так красив, а герцог был не так уж и молод. В его волнистой золотой гриве сквозила седина. Под темными глазами лежали складки, глубокая морщина пересекала переносье. Но какое достоинство, какая величавая надменность в каждом жесте! Он на полголовы ниже Ролло, но это почти незаметно.

Ролло спокойно отвечал на вопросы герцога и держался не менее гордо, но еще ни разу Эмме не довелось видеть, чтобы этот язычник был столь покладист. На нее никто не глядел, и это приводило девушку в отчаяние. Она вновь замычала, топнула ногой, даже подпрыгнула от досады. Слава богу, кажется, ей все же удалось привлечь внимание герцога. Роберт чуть повернул голову, и девушка поймала пристальный взгляд немигающих темно-карих глаз.

Роберт Нейстрийский еще не окончил фразу. По-скандинавски он изъяснялся столь же свободно, как на бретонском или же на латыни.

– Это подарок судьбы, что ты попал в мои руки, Ролло. Ты сам понимаешь, сколь много это может изменить для франков. Герцог Гурмгайлон охотно уступит мне тебя, лишь бы я обещал ему поддержку и покровительство Нейстрии.

– Простое везение, Роберт. Тебе нечем гордиться.

– Это вы, норманны, только и ищете славы. Меня же вполне устроит, если я смогу выставить свои условия твоим соплеменникам.

Он по-прежнему смотрел на связанную спутницу Ролло. Она вела себя довольно странно для пленницы. Впрочем, все эти северные дамы в высшей степени необычные особы, никогда не знаешь, что от них ожидать. Но где-то он ее уже видел, это совершенно точно. Что-то знакомое в этих карих глазах, линиях лба, разлете неожиданно темных при столь рыжих волосах бровей. Эта рыжая норманнка усиленно кивает ему, словно куда-то указывая. Кажется, на столпившихся у крыльца вавассоров. Странно…

Ролло заметил, что Роберт глядит на Эмму, и после непродолжительного молчания сказал:

– Я твой пленник, Роберт, но девушку ты оставь в покое. Она не наша, а франкского рода. Племянница Фулька Рыжего. Я захватил ее в Анжу.

Роберт по-прежнему молчал. Анжуец был его вассалом. Правда, хитрым, властным и честолюбивым вассалом. Эта девушка его родня? Не лжет ли Ролло?

Ролло добавил:

– Она дочь сестры Фулька Пипины из Байе и графа Беренгара.

– Как это вас захватили вместе? Ты сделал ее своей наложницей?

– Нет, и это чистая правда. Но мой брат имел в ее отношении намерения.

– Беренгар из Байе… – задумчиво произнес герцог. – Кажется, его убил твой отец. Что-то не припомню, чтобы у него была дочь.

– Она говорит, что Пипина удочерила ее.

Роберт усиленно пытался что-то вспомнить. Это казалось важным. Наконец он сделал знак одному из своих людей, новому вавассору Эврару, стоявшему неподалеку:

– Эй, освободи ее уста. Если она наша, негоже ей из нормандского плена угодить в плен к франкам. И если она подтвердит твои слова, Ролло…