Все радости — завтра

Приоткрыв глаза, она обнаружила, что его уже нет в комнате. Зачем это он собирался вернуться? И тут ее осенило: да ведь они две недели спали вместе в одной постели, но он практически не касался ее, только держал в объятиях, когда ей было страшно. Адам — мужчина, и у него есть свои потребности, как и у нее. Он хотел ее, она знала это. Ей вовсе не нужно было смотреть ему в глаза или ловить его взгляды, чтобы понять это, — она слышала желание в его голосе. Она решила, что Адам — единственный мужчина, которым она не будет вертеть. Если он захочет ее — они будут спать вместе. Она улыбнулась, а потом вдруг слегка нахмурила брови, вспомнив, что после Кедара еще ни один мужчина не спал с ней.

— Вы готовы, мадам?

Скай вздрогнула при голосе Миньоны.

— Д-да… — выдавила она, открывая глаза.

— Извините, мадам, — начала оправдываться Миньона, — я не хотела испугать вас.

— Ничего, ничего, — успокоила камеристку Скай, — я просто задумалась.

— О месье Адаме? — лукаво заметила Миньона. — Я знаю его с детства. О, он, как это говорится, formidable, magnirique! Un grand homme passionne! Он ваш любовник?

— Она будет моей женой, ты, длинноносая! — раздался с порога голос Адама. — Она сейчас носит траур по мужу, но мы давно знаем друг друга, и в следующем году Скай выйдет за меня замуж.

— Месье Адам! — Миньона от восторга даже выронила губку, которой мылила спину Скай, и сжала руки. Затем подбежала к нему, охватила его голову и расцеловала в обе щеки. — Bonne chance, месье Адам! — воскликнула она. — Я так счастлива за вас! Разве я не говорила вам много лет назад, когда эта злополучная Атенаис прогнала вас, что когда-нибудь найдется девушка, которая станет вашей женой? Мадам Скай гораздо красивее ее!

— И у нее доброе сердце. Миньона, — серьезно добавил Адам.

— Ты невозможен! — прошипела Скай из-за двери. — Иди мойся, болван! На тебе пыль по крайней мере половины дорог Франции! Миньона, вода остывает!

Адам со смешком исчез за дверью в своей комнате, а Миньона, раздосадованная собственной оплошностью, быстро закончила мытье Скай, помогла ей вылезти из ванны и обтерла ее.

— Мадам графиня сказала мне, что скоро мы все поедем в Париж на королевскую свадьбу, — болтала она. — Я и не думала, что тоже смогу оказаться там! Будет что порассказать внукам!

— Ты замужем? — удивилась Скай.

— За Гийомом, слугой Адама. Он намного старше меня, но мы давно женаты. Я уже была матерью двоих малышей, когда стала камеристкой. Когда графиня Габриэла вышла замуж за месье Антуана и переехала в замок со своими детьми, Гийома назначили слугой Адама. Разумеется, сейчас он давно на покое, но когда узнал, что Адам возвращается, то вернулся на службу. У нас несколько внуков, и им, конечно, интересно будет послушать наши рассказы после возвращения из Парижа.

Скай улыбнулась, вспомнив, как любила подобные придворные праздники Дейзи.

— Свадьба всегда свадьба, — сказала она. — Я думаю, эта будет отличаться только размахом. К тому же, наверное, мы сможем привезти детям что-нибудь особенное, какие-нибудь сувениры.

— О, вы так добры, мадам!

— У меня тоже есть дети. Миньона, и я знаю, что они всегда рады подаркам.

Качая головой в знак одобрения, Миньона помогла ей завернуться в бледно-розовый халат с жемчужными пуговицами и принялась расчесывать ее волосы. Чуть влажные они засверкали, бросая голубые отблески.

Миньона надушила их ароматом роз. Результат своих трудов удовлетворил ее.

— Итак, мадам, все готово. Где мне сервировать стол?

В салоне?

— Нет, — ответила Скай. — Я устала. Принеси мне немного хлеба с кусочком сыра и чуть-чуть вина. Я поем здесь у окна, а потом отдохну.

Миньона поспешила выполнить ее просьбу, а когда все было готово, сказала:

— Все ваши платья поистрепались за время путешествия, и, пока вы отдыхаете, я посмотрю, что можно с ними сделать.

— Спасибо, Миньона, — поблагодарила Скай, и камеристка покинула комнату.

Скай медленно жевала хрустящий хлеб с сыром. Вино было сладким и вполне выдержанным. На ее вкус. Взгляд странствовал по саду, где под надзором бонн резвились ребятишки. Скай пришла в голову мысль: как-то там ее дети? Огорченно покачала головой — они-то отлично обходились без нее. На глаза навернулись непрошеные слезы. Она несправедлива к своим малышам — у них просто не было другого выбора, но ведь они так же скучали без нее, как она без них. А она пока еще не готова вернуться в Англию: не готова снова выполнять материнские обязанности и не готова сражаться с коварством Елизаветы Тюдор. Последние два года были слишком тяжелыми, ей нужно время, чтобы восстановить силы. Она смахнула с коленей крошки. И, осушив кубок, легла в постель.