Все радости — завтра

Миньона вышла в гардероб и вернулась, неся в руках миниатюрную прямоугольную шкатулку из кремовой резной слоновой кости.

— Вот, мадам, — сказала она, кладя шкатулку на колени Скай.

Камеристка повернула маленький золотой ключик в замке шкатулки. Когда крышка поднялась, Скай не смогла удержаться и вскрикнула от удивления и неожиданности. Под крышкой лежал сложенный пергамент. Развернув его, Скай прочла: «Doucette, я уже давно заказал это для Вас в надежде, что Вы еще вернетесь ко мне. Так как я не могу дарить жене драгоценности, сделанные для другой женщины, то прошу Вас принять этот небольшой дар, который изготовлен специально для Вас. Никола».

Скай осторожно заглянула в шкатулку, и ее взгляд завороженно остановился на скрывавшихся в ней драгоценностях. Тут лежали сережки из розового жемчуга, огромное золотое кольцо, потрясающее алмазное ожерелье, прекрасно гармонировавшее с серьгами, и еще несколько небольших колец, браслеты, серьги из сапфира, изумруда, рубинов, оправленных в золото. Все это стоило целое состояние, и некоторое время она не могла понять, что ей делать со всем этим богатством.

Конечно, Никола очень мил, подарив ей все эти сокровища, но должна ли она оставить это у себя? Ведь она собирается замуж, а он женат на другой женщине. Но тут рассудок возобладал: ведь все это сделано до его женитьбы на Мадлен и до того, как она согласилась выйти замуж за Адама. Конечно, Никола мог бы оставить все это у себя, но он предпочел подарить драгоценности Скай. Ей следовало расценивать это как свадебный подарок и сказать Адаму только то, что она не могла отказаться от него.

Скай встала и начала натягивать нижнее белье, которое подавала камеристка. Но когда она скользнула в рубашку и надела нижнюю юбку, у них с Миньоной одновременно вырвался вздох — они были ей велики!

— Я знала, что похудела, — сказала Скай, — но вот уж не думала, что платья не будут на мне сидеть!

— Не волнуйтесь, мадам, — успокоила ее Миньона, — на сегодняшний вечер я их подколю булавками, а завтра портниха подгонит одежду по фигуре. Все равно вырез придется по нынешней моде опустить.

— Вот как? — поразилась Скай: даже с ее точки зрения, вырез и так был достаточно низок.

Миньона работала споро, руки ее были быстры, казалось, камеристка не делает ни одного лишнего движения.

Она усадила Скай, расчесала ей волосы, уложила их в прическу.

— В Париже, мадам, — сказала она, — мы будем приглашены ко двору. Я сделаю вам прическу из длинных локонов, они как раз входят в моду. Этот стиль очень привлекателен, месье Адаму понравится. — Она вплела в волосы две белые розы. — Готово, мадам, — довольно проговорила она. — Теперь платье.

Когда Миньона закончила, Скай оглядела себя в зеркале. Впервые за много месяцев она оделась так, как и надлежало даме. Низкий квадратный вырез платья был расшит золотой нитью и тонким хрустальным бисером. Рукава были в стиле ножек барашка, с буфами, а на запястье перехвачены тонкими золотыми ленточками, тоже расшитыми бисером. Верхняя шелковая юбка была цвета морской волны и имела спереди разрез, позволяющий видеть нижнюю юбку, где чередовались золотые и цвета морской волны полоски. Чулки, которые, впрочем, можно было бы увидеть только в случае танцев, были из бледно-розового шелка, с вышитыми розами, а цвет туфель соответствовал платью.

— Вы прекрасны, мадам, — тихо сказала Миньона, нанося на ее кожу эссенцию дамасской розы.

— Черт побери, почему женщинам всегда нужно столько времени, чтобы одеться?! — раздался из коридора голос Адама.

Скай грациозно повернулась и сделала реверанс.

— А разве это не стоит потраченного времени? — поддразнила она, критически осматривая его костюм. Да, редко она видела его одетым так импозантно, как сегодня, — отлично сшитый бархатный костюм, расшитый золотом и — она могла поклясться! — крошечными бриллиантиками. На нем была еще кожаная жилетка, отороченная горностаем. Темно-голубой бархат прекрасно подходил к цвету его глаз.

Он медленно разглядывал ее, и Скай почувствовала, что краснеет. Ее пульс участился, и она еще раз пожалела о несвоевременном вторжении Миньоны. Посмотрев ему в глаза, она поняла, что он того же мнения. Он взял ее руку и поднес к губам — они опалили ее кожу, а его взгляд парализовал ее — она просто не могла пошевелиться.

— Возможно ли, чтобы с каждым годом ты становилась все красивей, моя девочка? — удивленно спросил он, нежно удерживая ее ладонь.