Все радости — завтра

В конце концов любовь победила, но только после того, как Найл признал, что его жена — уже не та неопытная девушка, которую он обожал, а умная и темпераментная женщина, которая была возлюбленной других мужчин. Она достаточно долго вела самостоятельную жизнь, чтобы быть в состоянии справиться с лежавшей на ней ответственностью, и она не собиралась делиться своей властью ни с кем, даже с мужем. То, что принадлежало ей, должно принадлежать только ей. И лишь когда он наконец признал Скай такой, какой она стала, их семейная жизнь наладилась и их брак был благословлен двумя прекрасными здоровыми малышами, между которыми было тринадцать месяцев разницы.

Мак-Уилльям покачал головой — все шло слишком хорошо. Бурки в надежде на мир принесли обет верности английской королеве, рассчитывая таким образом выжить. Многие ирландские семьи поступили так же, чтобы сохранить свои земли. Однако большинство из них просчитались, так как англичане не только были немыслимо жестоки, когда хотели, но у них была неистребимая страсть к обладанию прекрасными зелеными лугами Ирландии. Пока они оставили Бурков в покое. Наследство крошки Патрика не тронуто, и Мак-Уилльям знал, что может в этом отношении положиться на Скай. Разве не сражалась она отчаянно за земли своего английского сына и его титул? Он знал, что она будет так же сражаться и за своего ирландского сына. Эта девчонка знала свой долг не хуже мужчин и часто исполняла его лучше многих из них.

Скай О'Малли. Прекрасная и мужественная женщина. Но настанет ли мир для нее? Казалось, она обречена на то, чтобы обретать любовь только для того, чтобы потерять, хотя и не по своей вине. Будь проклята Дарра О'Нейл! Да попадет ее безумная душа в ад! Он снова закашлялся, и кровь — на этот раз ярко-красная — хлынула в оловянную посудину сгустками, в такт ударам сердца, бьющегося в его усталой груди. Его сын, его милый мальчик мертв, и бессмертие их семьи покоится в сосунке, неспособном даже поднять головку.

Новый приступ кашля сотряс его изможденное тело, и он не расслышал, как дверь в его комнату снова раскрылась.

Кто-то кашлянул, и раздался голос Скай:

— Старик, вы, кажется, ни перед чем не остановитесь, чтобы заставить меня остаться. Вы хотите, чтобы меня обвинили в вашей смерти?

Ему удалось изобразить на лице жалкое подобие улыбки:

— У меня есть свои приемы, Скай, девочка, точно так же, как и у вас.

Она была готова рассмеяться, но увидела кровь в оловянной чаше. Она положила руку ему на плечо.

— Ох, Рори, — вздохнула она. Она редко называла его по имени. — Почему вы не сказали мне про кровь?

— Если уж мне суждено умереть, то я могу умереть сейчас, — равнодушно заметил он.

— Я пошлю за сестрой Эйбхлин, — сказала она тихо, помогая ему подняться и дойти до постели. Он едва удержался от ухмылки — столь непритворной была ее забота о нем. Судьба вступила в сговор с ним, чтобы оставить ее и детей здесь. Что бы она ни говорила, Скай не оставит умирающего одного.

Эйбхлин О'Малли, монахиня из монастыря св. Брайда на Скалах, была знаменита как опытная акушерка и врач. На нее был большой спрос в богатых семьях, и это приносило немалый доход ее маленькой обители. Работа с бедняками — а их было так много! — убедила ее, что если бы здесь была сотня таких, как она, то и им бы не справиться. Разрываясь между своим религиозным долгом и растущей медицинской практикой, она спала урывками по два — четыре часа за ночь. Просьба младшей сестры застала ее как раз в момент короткого отдыха в монастыре, и, выполняя ее волю, Эйбхлин тут же пересекла штормовое зимнее море, чтобы помочь ей.

— Удивляюсь, что он до сих пор жив, — сухо сказала она Скай после тщательного осмотра больного старика.

— Неужели ничего нельзя сделать? — расстроилась Скай. Она была сердита на Рори, но при этом любила его, как родного отца.

— Ты можешь облегчить его страдания, — сказала Эйбхлин. — Пообещай ему, что не отправишь «детей на Иннисфану.

— Что, он сказал тебе и об этом? — бросила сестре Скай.

— Разве ты не грозилась это сделать? — Глаза старшей сестры остро сверкнули из-под накрахмаленного монашеского чепчика, скрывавшего ее милое личико.

— Я не могу жить в этом замке без Найла. Я никогда не любила его, но без Найла он для меня просто непереносим! — жалобно протянула Скай.

— Это наследство Патрика, сестра.

— Можешь не напоминать мне об этом, — резко ответила Скай. — Он его получит! Разве я не отстояла Линмут для Робина? Неужели я не постараюсь для сына Найла?