Спичка

— Боюсь, у меня скверные новости о Фиелле.

— Какой кошмар, — проворчала она. — Вы что, опять его потеряли?

— Не совсем. Мы в конце концов напали на его след в Филадельфии. К сожалению, мы опоздали на десять дней.

— Он опять ускользнул?

— Нет. Хм-м… он мертв.

— Мертв?!

— Да. Десять дней назад погиб в автомобильной катастрофе.

— О нет! — Кончиками пальцев она потерла лоб. — Что там случилось?

— Парочка подвыпивших подростков проехала на красный свет. Он был уже мертв, когда полицейские вытащили его из автомобиля. Вот оно как бывает.

— Видно, удача ни в какую не желает нам улыбнуться, верно? Вы нашли о нем еще что-либо?

— Да. Он ехал на автомобиле марки «Мерседес 380 SL» с откидным верхом. Он купил его новым через несколько недель после того, как ушел из «Сисвэл».

— Это дорогая машина. Я не видела никакого упоминания о ней в его кредитном отчете.

— Тут что-то непонятное. Он заплатил наличными.

Она покрутила между пальцами ручку, одновременно додумывая то, что недосказал Ландин.

— Это обстоятельство, по существу, полностью исключает возможность того, что он был просто фанатиком, подстроившим диверсию с чипом только ради развлечения, не так ли?

— Согласен, мисс Фальконер. Я бы даже сказал, что оно напрочь разваливает эту теорию.

Поскольку акции одного партнера-основателя мог скупить только другой партнер-основатель, акции Сэма пришлось выкупать ей, Митчу и Янку. Возврат «Блейз-III» изрядно понизил стоимость принадлежавших Сэму пятнадцати процентов, и тем не менее их выкуп все равно обошелся каждому из них в миллионы долларов.

Сюзанна пострадала сильнее всех, поскольку не могла получить доступ к активам, которыми они с Сэмом владели вместе до вступления в силу решения о разводе. В результате ей пришлось опустошить все свои финансовые резервы. Она заменила свой «БМВ» «фордом» модели «компакт» и временно проживала теперь в городском домике «Снсвэл» на правах совместного владения, не имея пока возможности приобрести ничего другого. «Это стиль Долины, — грустно шутила она в беседах с Митчем. — Сегодня ты миллионер, а завтра — нищий».

Но это была не шутка. До того как все это произошло, чистый капитал Сюзанны — во всяком случае на бумаге — приближался к ста миллионам долларов. Но когда наступил новый год, а ей по-прежнему приходилось каждый добытый доллар вкладывать в их умиравшую компанию, она была практически разорена.

Мрачные, дождливые зимние дни плавно перешли в раннюю весну. То, что начиналось как тонкая струйка отказов компьютеров, превратилось в сущий потоп. Компании требовались деньги. Они продали все несущественные в данный момент ценности — конференц-центр вблизи Кармела, товарные склады, земли, приобретенные в надежде расшириться, — но все это было равносильно тому, чтобы пытаться остановить льющуюся из пулевой раны кровь клочком туалетной бумаги. К концу июня у Сюзанны появилось ощущение, будто каждый новый день, который они прожили не обанкротившись, — чудо.

Возвращаясь с работы поздним июньским вечером, она прикидывала, застанет ли Митча и Янка в городском домике.

Ее партнеры приобрели привычку заглядывать к ней по нескольку раз на неделе. Предлогом для этих посещений была возможность поговорить без помех, досаждавших им в течение дня. Но Сюзанна знала, что истинной причиной столь частых посещений была надежда на то, что скорее всего там будет и Пейджи, а Пейджи как никто помогала им забыть про свои невзгоды.

Пейджи была для них как прекрасная белокурая наседка. Она баловала их, клохтала над ними, воодушевляя и давая пищу телам. Когда они чувствовали себя слишком измотанными, чтобы двигаться дальше, она восстанавливала их силы своей живой болтовней. Она была главным держателем акций их самого свирепого конкурента, но ее присутствие не мешало им делиться секретами. Пейджи не интересовали кипевшие вокруг нее деловые дискуссии, она лишь хотела знать, что желал выпить или съесть каждый из них.

Руки Сюзанны сжались на руле. Она разрывалась между любовью к Пейджи и ревностью, что начала в ней расти в последние месяцы. Когда бы она, воротившись домой, ни заставала там Митча, он непременно обменивался с ее сестрой сексуальными намеками, ухмыляясь как последний идиот. Говоря по правде, от этого ее уже начинало воротить. Просто эти двое были слишком, до отвращения сверхчувственны. Разве что слепой мог не видеть, как они идеально подходят друг Другу. Вылитые инь и ян, абсолютное единство противоположностей. Так почему бы им просто не соединиться и не положить конец ее страданиям?