Муравьи

Давай воспользуемся тем, что братья заняты, и пойдем в термитник на Востоке. Все подумают, что нас убили в сражении.

Они выходят там же, где зашли, через обрубок хвоста, из которого теперь обильно льется кровь.

Завтра ящерица будет разрезана на тысячи съедобных кусочков. Некоторые будут покрыты песком и доставлены в Зуби-зуби-кан, другие доедут даже до Бел-о-кана, и будет создан целый эпос, повествующий об этой охоте. Муравьиная цивилизация должна быть уверена в своих силах. Победа над ящерицей особенно укрепляет эту веру.

Смешивание. Неверно думать, что в муравейниках, как говорится, граница на замке. Конечно, каждое насекомое несет свой обонятельный флаг, но это не обозначает враждебности в том смысле, в каком ее понимают люди.

Например, если смешать в аквариуме с землей сотню муравьев formica ruf а с сотней муравьев lazius niger – когда каждый вид имеет плодовитую королеву – то после нескольких несмертельных стычек и долгих усиковых переговоров оба вида принимаются строить муравейник вместе.

Некоторые коридоры рассчитаны на рост рыжих муравьев, некоторые – на рост черных, но они пересекаются и смешиваются, доказывая, что ни один вид не пытается подавить другой, заперев его в особом квартале типа гетто.

Эдмон Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания»

Дорога, ведущая на Восток, еще не расчищена. Войны с термитами нарушают все мирные процессы в этом регионе.

№ 4000 и № 103683 семенят по дороге, где случалось немало стычек. Великолепные ядовитые бабочки шныряют над их усиками, и нельзя сказать, чтобы это их не беспокоило.

Вдруг №103683 чувствует, как что-то копошится под его правой лапкой. Он узнает клещиков, это крошечные существа, снабженные лапками, усиками, щетинкой и зубами, мигрирующие группами в поисках достаточно пыльного убежища. Это зрелище вызывает у № 103683 улыбку. Подумать только, на одной и той же планете существуют такие маленькие существа, как клещики, и такие большие, как муравьи. № 4000 останавливается рядом с цветком. Ему вдруг стало плохо. В его старом теле, которое и так подверглось сегодня суровым испытаниям, проснулись молодые личинки ихневмона. Они, наверное, завтракают, весело тыкая вилками и ножами в потроха несчастного муравья.

№ 103683, чтобы помочь ему, извергает из социального зоба несколько молекул молочка ломешузы. После стычки в подземельях Бел-о-кана он взял себе чуть-чуть, думая использовать их как обезболивающее средство. Он обращался с молекулами очень осторожно и не заразился этим чудесным ядом.

Боли утихают, как только № 4000 проглатывает ликер. Но он просит еще. № 103683 пытается его урезонить, но № 4000 настаивает, он готов драться, чтобы извлечь из внутренностей своего приятеля бесценный наркотик. Но когда № 4000 уже хочет броситься на № 103683 и ударить его, он вдруг соскальзывает в какой-то песчаный кратер. Ловушка муравья-льва!

Муравей-лев, а вернее, его личинка, обладает головой в форме лопаты, позволяющей ему выкапывать такие кратеры. Затем он зарывается в них и спокойно ждет гостей.

№ 4000 с некоторым запозданием понимает, что с ним произошло. В принципе, любой муравей весит не так уж много и способен выкарабкаться из такой ямы. Но еще до того, как он смог начать подъем, две длинные острые мандибулы появляются со дна ямы и обсыпают его песком.

На помощь!

№ 4000 забывает о страданиях, причиняемых ему незваными гостями в его теле, и ломку, возникшую после дозы ликера лошемузы. Ему страшно, он не хочет так умирать. Он борется изо всех сил. Но ловушка муравья-льва, как паучья сеть, как раз и рассчитана на панику жертвы. Чем активнее № 4000 старается вылезти из кратера, тем больше склон обсыпается и увлекает его вниз… где муравей-лев продолжает посыпать его песком.

№ 103683 быстро понял, что, нагнувшись и протянув спасительную лапку, он рискует упасть сам. Он бежит на поиски достаточно длинной и прочной травинки.

Старый муравей считает, что № 103683 отсутствует слишком долго, он испускает обонятельный крик и изо всех сил месит практически жидкий песок. От этого он опускается еще быстрее. Он всего в пяти головах от щупалец. Вблизи они и вправду ужасны. Каждая мандибула усеяна сотней мелких острых зубов, перемежающихся с длинными кривыми шипами. Оканчиваются мандибулы шилом, способным без особого труда пропороть любой мермесеянский панцирь.