Неженка

Одна из постоянных посетительниц ресторанчика сбросила со своего лица маску чудовища и запечатлела на щеке Скита горячий поцелуй:

— Скит, старый ты медведь, я по-прежнему собираюсь отвести тебя к алтарю!

Он усмехнулся:

— Ты слишком молода для меня, Юнис. Я с тобой не справлюсь!

— Золотые слова, дорогой!

Юнис засмеялась и удалилась с подругой, неосмотрительно надевшей костюм наложницы из гарема, подчеркивающий ее голую толстую талию.

Франческа улыбнулась. Несмотря на то что Далли весь вечер пребывал в угрюмом настроении, она веселилась.

Большинство из постоянных посетителей ресторана были одеты в обычную одежду — джинсы и стетсоны, но кое-кто облачился в соответствующие Дню Всех Святых костюмы, а все бармены надели очки с резиновыми носами.

— Сюда, Далли! — позвала одна из женщин. — Мы собираемся поиграть в откусывание подвешенных яблочек.

Далли опустил передние ножки своего стула на пол, потянул Франческу за руку и пробормотал:

— Только этого мне не хватало! Кончай болтать, черт возьми!

Я хочу танцевать.

Она вовсе и не болтала, но выражение его лица было таким хмурым что Франческа решила не заострять на этом внимания.

Она просто встала и пошла за ним. Пока Далли тянул ее вдоль столиков к музыкальному автомату, она вспомнила первый вечер, когда он привел ее в этот ресторан. Неужели это было всего лишь три недели назад?

В этот вечер ее воспоминания о «Блю Чокто» были по-прежнему свежи, и она нервничала. Далли затянул ее на площадку для танцев и, не обращая внимания на ее протесты, настойчиво пытался научить танцевать техасский тустеп и танец под названием «Джо с симпатичными глазами». После двенадцати минут танца ее лицо запылало, а кожа покрылась потом. Больше всего ей хотелось пойти в комнату для отдыха и восстановить урон, нанесенный внешности.

— Я уже натанцевалась, Далли, — сказала Франческа.

Он подтолкнул ее по направлению к центру деревянного помоста для танцев:

— Мы еще только разогрелись!

— Мне достаточно жарко, спасибо.

— Да? А мне совсем нет.

Темп музыки ускорился, и Далли еще крепче обхватил Франческу. Она услышала Клоуи, насмехавшуюся над ней. Голос матери твердил, что никто не будет любить Франческу, если она не будет превосходно выглядеть. Франческа почувствовала первые приступы скованности, захватывающей все ее существо.

— Я не хочу больше танцевать, — настаивала она, стараясь оторваться от Далли.

— Что ж, это очень плохо, ведь я-то хочу!

Когда они проходили мимо своего столика, Далли схватил свою бутылку «Перла». Не останавливаясь ни на секунду, глотнул немного, затем прижал бутылку к губам Франчески и наклонил вверх.

— Я не буду.

Но пиво потекло ей в горло, она сделала глоток и закашлялась. Далли приставил бутылку к собственным губам и опустошил ее. На ее щеках выступили капельки пота, а пролитое пиво текло по подбородку.

— Я уйду отсюда. — Она была напугана, голос ее звенел. — Я уйду и отсюда, и навсегда из твоей жизни, если ты немедленно меня не отпустишь!

Он не обратил на ее слова никакого внимания. Взяв за влажные руки, он прижал к себе ее тело.

— Я хочу сесть! — потребовала она.

— А мне наплевать на твои просьбы!

Его руки скользнули к ее подмышкам и дотронулись до пятна пота, просочившегося через блузку.

— Ну пожалуйста, Далли! — воскликнула она в ужасе.

— Да закрой ты рот и двигай ногами!

Франческа продолжала его умолять, но он игнорировал все просьбы. Помада с ее губ стерлась, все видели ее влажные подмышки, и она была уверена, что сейчас разрыдается.

И в тот самый момент, когда они находились в центре площадки, Далли остановился. Он посмотрел на нее сверху вниз, наклонил голову и страстно поцеловал в пахнущий пивом рот.

— Ты чертовски хороша, — прошептал он.

Ей вспомнились эти нежные слова, когда он потянул ее через свисающие с потолка оранжево-черные полоски бумаги по направлению к музыкальному автомату. После трех недель попыток сотворить чудо с помощью грошовой косметики из дешевых магазинов Франческе только однажды удалось добиться от него комплимента — и это тогда, когда выглядела она просто ужасно.

По пути к автомату он столкнулся с двумя парнями и даже не подумал извиниться. Что с ним сегодня? Франческа начала беспокоиться. Почему он ведет себя так грубо? Автомат перестал играть, и Далли полез в карман джинсов за монетой в двадцать пять центов. В зале раздались стоны и свист.