Обрести любимого

У Гонории де Бун, которая принадлежала к старому и знаменитому роду, денег было очень мало. Ее семье пришлось собрать все, что у них было, чтобы отправить ее ко двору. Они надеялись, что красота и скромность их блондинки-дочери по — . , могут ей найти мужа состоятельного. Несмотря на многочисленные попытки, никому не удалось соблазнить гордую девушку. Гонория знала цену своему единственному богатству — красоте и добродетели. Ее первоначальная враждебность по отношению к Валентине исходила из того, что Гонория рассматривала каждую привлекательную женщину при дворе как возможную соперницу. Валентина узнала все о Гонории от болтушки Элеоноры Клиффорд, когда Гонория ушла, придумав какой-то предлог, чтобы не рассказывать о себе.

Когда она вернулась, Валентина ласково сказала:

— Ваши подруги рассказали мне о вас, Гонория. Вы не хотите добавить еще что-нибудь?

— Я уверена, что они рассказали все, мадам, — последовал кислый ответ.

— Тогда, — сказала Валентина, — идем гулять. Покажите мне, пожалуйста, Уайтхолл, чтобы я могла ходить, не попадая в глупое положение.

Маргарет Дадли взяла на себя роль рассказчика и проводника.

— Уайтхолл, — начала она, — представляет из себя путаницу зданий, мадам. Не стоит далеко выходить за пределы Грейт-Корта, потому что, чем дальше от него вы удаляетесь, тем меньше встретите интересного. Я предпочитаю Ричмонд, куда мы скоро поедем:

— Мне больше всего нравится Хемптон-Корт, — сказала Валентина.

— А мое любимое место Гринвич, — вступила в разговор Элеонора.

— Там мои родители встретились и поженились, — сказала Валентина.

— Они поженились в Гринвиче? — Глаза Бет снова широко раскрылись.

— В личной часовне королевы их венчал сам капеллан королевы, — ответила леди Бэрроуз. — Моя тетя Скай и ее младшая дочь, моя кузина Велвет, тоже выходили замуж в Гринвиче с благословения королевы.

— Хотелось бы, чтобы королева и сейчас так же тепло относилась к любовным историям, — пробормотала Гонория. — Боже, помоги любой из нас, за которой может попытаться начать ухаживать джентльмен. Придется чертовски дорого расплачиваться за это, если королева заметит. Она ревнует нас всех, потому что мы молоды и красивы, а она высохшая старуха.

— Гонория! — воскликнула Маргарет Дадли в отчаянии. — Будет беда, если кто-нибудь тебя услышит. Ты не можешь позволить, чтобы тебя отослали домой прежде, чем ты найдешь себе мужа. Ты должна научиться следить за своим языком.

— Но это правда, — вызывающе возразила Гонория. — Ни у кого из нас нет никакой возможности стать счастливой, пока за нами следит этот старый дракон, а она всегда следит.

— Маргарет права, Гонория, — мягко возразила Валентина. — Вы должны следить за своими словами, потому что ваше место при королеве очень ценится. Что бы там ни думали другие о ее величестве, они не преминут доложить о вашем поведении, чтобы получить это место для какой-нибудь родственницы.

Гонория вздохнула:

— Я пробыла здесь почти год, мадам, и еще не встретила джентльмена, у которого были бы серьезные намерения. Все это так безнадежно.

Валентина улыбнулась:

— У меня есть два брата, которые вскоре прибудут ко двору, и несколько кузенов. Мне придется представить их вам, Гонория. Я не могу поручиться за их намерения, по думаю, что вы найдете их более привлекательными, чем обычные придворные.

— Ваши братья очень красивы? — оживленно спросила Бет.

— Им нравится так думать, — посмеиваясь, сказала Валентина. — Колину исполнится двадцать, а Пейтону — восемнадцать следующей весной.

Дворец населяли сотни людей — от придворных до самых последних слуг. Там было много мощеных дворов, имевших каждый свое название. Валентину удивил Причинг-Корт, в середине которого стояла кафедра для проповедей в летнее время. Во дворце были длинные коридоры и галереи, множество жилых комнат для придворных и слуг; все они располагались вокруг отдельных дворов, самых разнообразных форм и размеров; они посетили несколько башен, включая ту, в которой отец Елизаветы, Генрих VIII, женился на ее матери, Анне Болейн.

Когда кардинал Вулзи передал свою собственность Генриху, король приказал, чтобы Прайви-Галери в Этере, загородном доме кардинала, была разобрана и перенесена в Уайтхолл. Это была цепь соединяющихся друг с другом галерей с окнами, которые с одной стороны выходили в сад, а с другой — на Темзу. Галереи обшили ценными сортами дерева, украсили резьбой с изображениями людей, животных и растений. Потолки украшала резьба по камню и позолота, стены были увешаны удивительной красоты гобеленами. Валентина подумала, что эта часть Уайтхолла самая красивая.