Обрести любимого

— У Велвет был ребенок от Великого Могола, Патрик. Дочь, которую она была вынуждена оставить в Индии. Сейчас ей одиннадцать лет. Хотя Велвет никогда не говорит о ребенке, я знаю, что она не забыла о ней. Ни одна женщина не может забыть о своем ребенке: растит она его или нет. Вот чего стоили твоей сестре твои действия, сын мой. Ты понимаешь, почему я призываю тебя сейчас быть более осторожным?

Лорд Бурк побледнел.

— Бог мой, мама. Как она могла оставить свое дитя? Что я наделал!

— Нет нужды чувствовать бесполезную вину, Патрик, — сказала ему Скай. — Что сделано, то сделано, и прошла целая вечность. Что касается дочери Велвет, то ни Могол, ни дядя Майкл не считали нужным привозить ребенка в Англию, где она была бы отверженной. В Индии она принцесса королевской крови, и ей оказывают соответствующие почести. По законам той страны она законное дитя.

Патрик Бурк кивнул, начиная осознавать, что произошло с Велвет.

— Будет непросто, — сказал он, — быть терпеливым с Вал, особенно сейчас, но я обещаю тебе, мама, что я буду терпелив. И я не буду говорить об этом с Велвет.

Леди де Мариско тепло улыбнулась сыну.

— Хорошо! — сказала она, — смотри не ошибись, потому что я хочу видеть Валентину своей невесткой. Я мало что просила у тебя в течение твоей жизни, но этого от тебя требую. Не подведи меня, сынок.

— Подвести тебя, мама? — переспросил он ее. — Да я скорее подведу королеву, чем тебя. Она усмехнулась.

— Мудр тот сын, который знает свою мать, — сказала она ему. Оба мужчины от души рассмеялись. Скай О'Малли де Мариско, несмотря на шестьдесят один год, по-прежнему могла очаровывать и приказывать.

Часть 3. ПОИСКИ. Зима — весна 1602 года

Глава 6

Дверь в личную комнату королевы открылась, и леди Скруп объявила:

— Леди Бэрроуз, мадам.

Елизавета Тюдор нетерпеливо посмотрела на дверь. Она все еще была в подавленном настроении, хотя прошло уже одиннадцать месяцев со дня восстания графа Эссекса и его последующей казни. Она не могла забыть Эссекса, хотя на людях притворялась равнодушной к его смерти.

— Итак, дитя, вы вернулись ко мне в конце концов, — воскликнула она, когда Валентина поспешно вошла в комнату и склонилась перед ней в поклоне.

— Я не могла уехать, не повидавшись с вами, дорогая мадам, — ответила леди Бэрроуз.

— А вам нужно ехать? — спросила королева, опечаленная предстоящим расставанием. Валентина кивнула.

— У меня нет другого выхода, дорогая мадам, я уже объяснила вам в письме. Когда старая Мег сказала эти роковые слова, она проложила мне дорогу в Турцию так уверенно, как будто вела меня туда за руку.

— А как насчет двух ваших обожателей? — спросила королева. — Согласны ли они ждать вашего возвращения?

— Они поедут со мной, дорогая мадам. — Валентина рассмеялась, и ее красивые глаза весело блеснули.

— Оба? — Королева широко открыла глаза, сначала удивившись, а потом тоже рассмеявшись. — Ну и ну, моя дорогая, вы хитрюга!

— Я бы охотно оставила их обоих дома, — сказала Валентина, — но моя семья волнуется из-за предстоящего путешествия, поэтому Патрик добровольно вызвался сопровождать меня. Это их немного успокоило. Потом граф Кемп настоял, что он тоже поедет, чтобы у Патрика не было преимущества. Я обвинила их в том, что они ведут себя, как дети, которые не могут поделить последний кусок желейного торта, но пристыдить не смогла. Они будут продолжать соперничать из-за меня, несмотря на мои возражения!

Королева от души рассмеялась.

— Мое дорогое дитя, я понимаю, как вам трудно сейчас, — сказала она. — Когда-то джентльмены соперничали из-за меня точно так же. Это льстит, но одновременно и раздражает. Вы будете находиться на ограниченном пространстве на корабле, и, боюсь, способа избавиться от них не будет.

Теперь засмеялась Валентина.

— Если они покажутся мне слишком назойливыми, я прикажу капитану заковать их в кандалы, — сказала она.

Королева одобрительно рассмеялась.

Немного позже, когда придворные дамы присоединились к ним, королева сказала тихонько, чтобы только Валентина могла ее слышать:

— Я умираю, дитя мое. Я чувствую это. Но нет, пока еще нет. У меня есть целый год. Возможно, два. Но не больше. Если бы я вышла замуж и у меня была бы дочь, мне хотелось бы, чтобы она была такой, как вы. Поторопитесь со своим делом, Валентина, а потом возвращайтесь ко мне. Я не хочу уходить в свой последний путь, не узнав, чем кончится ваша история. Я хотела бы увидеть вас счастливой, дитя мое. — Елизавета Тюдор покачала головой. — Я превратилась в старую дуру, как меня называют за моей спиной, не так ли?