Прага

XVI

После десяти дней отсутствия Марка и шести неотвеченных телефонных посланий Джон безошибочно диагностировал вторую стадию Синдрома-Родители-в-Гости. Симптомы теперь легко распознавались в опустошаемом чумой сообществе. Первая стадия: невнятные упоминания: «предстоит хлопотная неделя», нарастающая задумчивость, немотивированные отклонения в поведении (раздражительность, инфантильность, истерики, замкнутость). Вторая стадия: полное исчезновение от пяти до четырнадцати дней, кроме (возможно) торопливого представления друзьям робких, запутавшихся в часовых поясах пожилых людей со своеобразным или нулевым чувством юмора. Третья стадия: внезапное и шумное возвращение в общество с гипертрофированной вездесущестью и жадным аппетитом к выпивке, танцам, флирту; приступы краснобайства, словоизлияние на тему радостей одинокой жизни в Будапеште.

Джону есть что порассказать Марку, когда тот выздоровеет. Чарлз Табор бросил работу — к немому изумлению вице-президента, — и через пятнадцать дней должен освободить бунгало, которое ему купила фирма. Депонировав свой чек, Джон прилично добавил к ежегодному доходу, но не может выдумать себе никакого приобретения, кроме разве что реактивного ранца, чтобы парить высоко над Будапештом, опираясь на конусы оранжевого пламени, — легендой местной журналистской диаспоры — на манер кометы. Он посоветуется с Марком, как лучше быть богатым, ведь Марк исполняет эту роль с таким достоинством. Еще Марк узнает, что Чарлз тоже воспарил в небе над крышами, по милости Джона, Теда Уинстона, отряда уголовных джентльменов с Уолл-стрит и ненасытного аппетита и сумасбродной логики американской машины новостей, которую в этом случае расшевелил сам Джон, щекоча статьями, что выходили одна задругой, пока сделка вызревала:

…Наконец, для тех, кто следит за моим репортажем о капиталисте, который спасает венгерскую культуру: мои источники сообщили мне, что заявка Габора и Хорвата о возвращении семейного предприятия находится на рассмотрении в правительстве, и изголодавшиеся по деньгам мадьяры находят ее чрезвычайно привлекательной. Другим претендентам следует подумать два и три раза, прежде чем браться за труд конкурировать с нашими зилотами. «Можно испрашивать массу другой восхитительной собственности», — сказал мне один высокопоставленный представитель Государственного приватизационного агентства, совсем как неграмотный продавец подержанных машин, улепетывающий на праздничный уикэнд…

…Новости из некоторых их зарубежных филиалов еще более унизительные, если такое вообще возможно. В Будапеште, например, после нескольких месяцев очевидного всем паралича, в течение которого фирма казалась неспособной стронуть с места ни один проект, молодой менеджер недавно уволился в несомненном разочаровании своими лодырями-нанимателями, и теперь он прикладывает собственные усилия к омолаживанию старого венгерского издательского дома. Эта история, освещаемая в местной англоязычной газете уже несколько недель, стала предметом международного внимания в свете недавно начатого прокуратурой расследования американских сделок фирмы, которое ведет прокурор, не особо скрывающий свои политические амбиции…

…И, на более радостной ноте, один из наших молодых кливлендцев показывает, чего можно добиться при некотором воображении, небольших деньгах, некоторой дерзости и большой охапке истинно американского идеализма и «Прорвемся!» образца озера Эри. Карл Максвелл с историей из красивого старинного города Будапешта, столицы государства Венгрии, расположенного далеко в Восточной Европе. Карл?…

Рассчитывая на новые платежи, Джон старался, и в своей колонке и вне ее, и дальше муссировать Чарлзов успех. Собравшись с духом, он играл роль энергичного репортера на стороне Чарлза, собирая урожай богатых людей и чиновников из венгерского правительства, раскопанных в ходе интервью и написания статей. Еще интереснее Джону было готовить для развлечения Марка описания этих безумных знакомств и докучных разговоров, фальшивого показного мачизма и робости. «Я оказался весьма одаренным сводником, — собирается сказать он своему другу. — Это благородная профессия с великой историей».

Но вот пришел день Скоттовой свадьбы, и вечером Габор доносит до неприглашенного Джона, что на скромной церемонии Марк примечательно отсутствовал. Чарлз, в припадке деликатности, едва не рассмешившей Джона, не упоминает отсутствия самого Джона, но зато выдает занятную версию событий, моменты бракосочетания, отобранные специально для друга: Эмили была в широкой круглой соломенной шляпе и сарафане, сандалии оплетали ее коричневые лодыжки.