145  

По дороге в «Блюз-джаз клуб» Джон определяет созвездия и смотрит окольно, чтобы четко их увидеть. Так и Имре, думает Джон, если посмотреть на него окольно, лишается всякого величия, становится, честно сказать, нелепым, нелепым человеком; Чарлз предначертал себе карьеру потакать прихотям и инстинктам вовсе не серьезного старого дурака. Чарлз, если посмотреть на него окольно, впечатляет не намного больше.


(5) (Повторяющийся сон последних лет — давным-давно Джон поздравил себя с тем, что забыл и думать о ней, забыл самое ее имя, — Эмили Оливер, голая, если не считать боа из перьев, плывет по зеленому небу, поднятая мягкими роскошными серебряными крыльями, одной рукой баюкая у груди мяч для американского футбола, локоть другой выставив в блокировке.)

Этот многолетний галлюцинаторно-безвкусный цветок взошел из семян, высаженных в Хэллоуин 1990 года, когда, проплывая над головами других гостей на чуть приподнятой платформе, Эмили и впрямь была в футбольных наплечниках под зеленым свитером «Филадельфийских орлов», и в белых штанах в обтяжку — убедительно футбольных, но на самом деле в своих любимых не форменных брюках. Джон думает подойти к ней, используя Марково исчезновение и собственные (неудачные) попытки отыскать его след как предлог для первого за несколько месяцев разговора. Но случай все время ускользает. Вот она говорит с незнакомым Джону человеком, в котором он, однако, узнает — по прическе и габаритам — морпеха из посольства, несмотря на скупой Тарзаний костюм из нижней части фальшиво-леопардового бикини, набедренной повязки и шкуры через плечо. Из дальнего угла арендованного гостиничного танцевального зала, не узнанный в толпе, в тени и в своем костюме Джон смотрит, как они разговаривают под растяжкой с двуязычным приветствием: английским (ВЕСЕЛОГО ХЭЛЛОУИНА) и венгерским (ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА КОСТЮМИРОВАННОЕ В АМЕРИКАНСКОМ СТИЛЕ ПРАЗДНОВАНИЕ КАНУНА ДНЯ ВСЕХ СВЯТЫХ). Коммандос из джунглей держит ее футбольный шлем (нарисованные на шлеме серебряные крылья на висках потом вырастут в три мягких роскошных измерения), легко покручивая на средних пальцах; он нежно прикасается к шлему кончиками пальцев, и это — кажется Джону с его позиции в дальнем углу, — выдает в ловких манипуляциях с головным убором что-то гадкое.

Октет скелетов из студентов консерватории имени Ференца Листа, не зная, какие из старинных песен замызганного сборника «Популярные американские мелодии» на самом деле знакомы американцам, начинает венгероязычную версию «Девушки после завтрака», играя ее, как латиноамериканский бит, и толпа шаркает, и пять гигантских пухлых игральных карт с розовыми человеческими лицами и тощими ручками и ножками в красных и черных рейтузах и рукавах — невероятный флеш-рояль — танцуют в линию своеобразную конгу: два шага вперед, один назад, еще один назад и два вперед. Наконец первый карточный прямоугольник уплывает вбок, и Джон опять видит Эмили. Тарзан канул в джунглях. Она спиной к Джону. Плывет, удаляясь, сверкающий белый номер 7 под знакомым хвостом, и тут рука в черном рукаве и белой перчатке скользит вокруг ее талии, и близнец той перчатки охватывает спереди шею Эмили, прокрадываясь к ней под подбородок, откидывает ей голову назад, затем появляются губы около ее уха, или нос около ее щеки — Джон не знает точно, потому что ему видно только спину, покрытую плащом с капюшоном, и маску знаменитой фирменной мультипликационной мыши с ее узнаваемыми большими ушами, но с измененной костюмером улыбкой: широкой и злобной, с четырьмя бритвенно-острыми клыками.

— Журналист! А я ваш большой должник.

Неожиданная хромая атака со средней дистанции: пират в косынке и с повязкой на глазу, с живым попугаем на плече, инвестор Харви на весьма убедительной деревянной ноге, которая, должно быть, жестоко затрудняет кровообращение в подвязанной замаскированной голени Джонова статья о кэпе Харве, очевидно, привлекла к ее герою заметное внимание; он получил несколько инвестиционных запросов, сюжет подхватили газета и радио в его родном городке в Штатах, хорошее паблисити доставило ему немало удовольствия, и так далее, и так далее. Даже когда Джону удается сместить ревнивый взгляд и сфокусироваться на этом шатающемся топочущем человеке, ему трудно разобраться, не дурачит ли его Харви или не угрожает ли даже — окольно; в конце концов Джон написал очерк, настолько раскаленный ураново ядовитым ехидством, что от него сердце любого нормального человека защелкало бы, как счетчик Гейгера. Немыслимо, чтобы он способствовал инвестициям и уважению. Джон думал еще услышать о Харви разве что в восхитительно неравной схватке в рубрике «Письма в редакцию», где Джон мог бы посмаковать плохо сочиненное, неграмотное, бездоказательное требование извинений, которое, разумеется, только подарило бы Джону восхитительный повод написать новую колонку («Наш корреспондент отвечает…»), где опробовать новые крючки на скользких серебристых губах этой рыбины. Еще несколько недель Джон ждал, что Харви, не осмелившись даже на публичную дуэль в печати, выжмет из себя какое-нибудь липкое юридическое обращение, до смешного годное для подставы. Но нет, в итоге ничем, кроме розовощекого хэллоуинского ликования и будущей наживы, не несет от этого оскаленного болтливого пирата, и теперь, если Джон верно понял, у Харви есть кое-какие сведения, если Джону интересно; наводятся справки — Харви навел/у него наводили, — и в вопросе о приватизации «Хорват Киадо» состязание несколько погорячее, нежели это до сих пор изображалось, скажем так, в интересно подсвеченных публикациях в местной прессе, и не будет ли Джону любопытно услышать о синдикате — нет, не синдикате, это неправильное слово, — просто приличная группа, концерн, так выходит, который может быть расположен подсыпать кнопок под ко леса Габору со стариком, или, с другой стороны — альтернатива, как любят говорить юристы (тут подмигивание, никем не замеченное, потому что мигнувший глаз находится под повязкой), — они могут быть расположены, пожалуй, придвинуть конец радуги чуть поближе и устроить счастливую охоту на лепреконов[77] всем, кто имеет определенное отношение к сделке, чтобы запустить руку в горшок с золотыми, и возможно, если Джон и Габор того пожелают, этот концерн, назовем их островитянами из южных морей (наверное, какая-то пиратская шутка), островитяне южных морей (повторяется с самодовольным смешком), думаю, я один нахожусь в такой уникальной позиции и способен убедить их превратить кнопки в радуги, если вы поняли, о чем я…

  145  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×