Прага

— Более чем. Ваши книги стояли на полках у моих родителей в Кливленде, Хорват-ур, — отвечает Чарлз. — Я вырос на ваших изданиях.

Хорват радостно улыбается и растопыривает пальцы как можно шире, давая молодому увидеть, какая сила в его старых руках.

— Значит, у нас получилось, и я очень полон гордости.

— Но приносит ли это устойчивую прибыль с возможным ростом — продажа одной классики?

— Ооо, мистер Габор, не считайте меня сентиментальнос-тью. Вы правы. Что-то должно окупать нашу миссию. Когда мы вернемся на свое законное место, это будет то же, что сейчас, только на венгерском: популярные книги и журналы, спортивная газета, финансовая газета; «Наш форинт» восстановит семейную традицию.

Не сводя глаз с американца, Хорват неопределенно машет в сторону другого помощника, и тот, благодарный за открывшуюся возможность, с тем же огнем в глазах, что пылал у Кристины и Балажа, обращает внимание Чарлза на эклектичный каталог, включающий, среди других странностей, переведенную на немецкий серию фетишистских, но широко популярных американских детективов о Майке Стиле («Убийца в ванной»; «Долгий горячий душ со смертью»; «Пена, кровавая пена»; «Намыленный дня убийства» и еще несколько), книгу рецептов венской выпечки, мемуары немецких политиков и резидентов, инвестиционные путеводители, диеты, популярную психологию, вдохновенные опусы по умеренной религии, футбольную газету и журнал головоломок; все вместе они обеспечили 85 процентов дохода компании за последние несколько лет, когда и классика расходилась стабильно.

— Мы большие поклонники вашего Майка Стила, — говорит Хорват, иронически поднимая бровь по поводу американского частного детектива, чьи гигиенически-зацикленные переведенные на немецкий подвиги спонсировали англоязычные издания Больдижара Киша и франкоязычные издания пьес Эндре Хорна. Чарлз знает, что в этом замечании ему положено услышать, как Европа смеется над Штатами, над их мещанскими вкусами и над умной европейской способностью заставить эти вкусы оплачивать более возвышенные начинания. Чарлз понимает, что его приглашают посмеяться с ними и тем самым заявить себя европейцем, одним из них по их собственным критериям. Он улыбается и даже слегка склоняет голову в подтверждение их культурного триумфа над плоской Америкой.

Вся компетенция сосредоточена в трех менеджерах, решает Чарлз; женщина Тольди — на побегушках, а значение старика чисто символическое, хотя, напоминает себе Чарлз, оно тоже не бесполезно для инвестиций и пропаганды, все равно, каким бы непривлекательным типом ни казался ему Хорват Именно это слово Чарлз и использовал в «Гербо» в следующий понедельник:

— Самый распространенный тип. Точно как жирный теленаркоман, который все никак не заткнется про свои спортивные успехи в старших классах. Как можно жить, оставаясь оболочкой своего прежнего я?

Помощник перечисляет бывшие активы Хорвата, которые Государственное приватизационное агентство выставляет на торги, и уточняет вероятный сценарий предложения цены, пока Имре не добавляет:

— Нынешнее венгерское правительство, мистер Габор, — бывшие лагерники, диссиденты, которые стали министрами, поэты и мыслители: многие из них тоже есть в нашем каталоге. Мы печатали их и других неизвестных венгров, забытых после 1956-го. Это, разумеется, предполагало свои трудности с доставкой рукописей, но все возможно с австрийским паспортом и при желании, ооо, изо всех сил постараться.

Заведомо убыточный каталог самиздата включает в себя в основном дневники и эссе: страшные рассказы о коммунистических временах, философские трактаты о честной жизни среди бесчестья и предательства, безнадежно фантастические и нереальные, притом в ретроспекции удивительные и пророческие видения устройства и духа будущей демократической Венгрии. Все это добывали и вывозили из Венгрии с громадным риском. Имре не останавливается на подробностях, лишь качает свою курильницу загадок, пока аромат тайн не проникает в комнату и не щекочет американцу ноздри.

— Абсолютно никакой коммерческой ценности. Но хорошая реклама, надо отдать должное старому вруну, — говорит Чарлз, когда подают пирожные. — Ты, наверное, мне понадобишься, Джонни, чтобы довести это дело до конца. Ты когда-нибудь лоббировал? Хотя бы просто для разнообразия загрузим твою маленькую пишмашинку кое-чем полезным, и, может, это принесет тебе какие-то деньги.