Хроники Заводной Птицы

Трудно сказать, зачем Мускатному Ореху и Корице понадобилось устраивать точную копию «примерочной», что на Акасаке. В этом доме в такой маскировке нужды не было. Не иначе, они (да и клиенты тоже) так привыкли к той «примерочной», что ничего другого для украшения и обстановки комнаты придумать не сумели. А может, им такой дизайн – под «примерочную» – по вкусу пришелся. Мне лично комната нравилась. Настоящая «примерочная». В окружении разного портновского инвентаря я чувствовал себя на удивление спокойно. Интерьер слегка сюрреалистический, но не противоестественный.

Мускатный Орех усадила меня на кожаный диван и присела рядом.

– Ну, как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – ответил я.

На ней был изумрудно-зеленый костюм. Короткая юбка, большие шестигранные пуговицы на жакете застегнуты под самое горло на манер кителя, который носил Неру, накладные плечики размером с небольшую сковороду. Мне сразу вспомнился один давнишний фантастический фильм, изображавший ближайшее будущее. В нем почти все женщины в футуристическом городе щеголяли в похожих нарядах. В ушах у Мускатного Ореха красовались огромные пластмассовые клипсы такого же цвета, что и костюм, – какой-то особо яркой зелени, словно намешанной из нескольких красок специально в тон костюму. Впрочем, могло быть и наоборот: костюм сшили специально под клипсы. Бывает ведь иногда, что нишу в стене устраивают так, чтобы в нее как раз поместился холодильник. Что ж, может, так и надо, подумал я. Несмотря на дождь, Мускатный Орех была в очках – конечно же, с зелеными стеклами. Чулки тоже были зеленые. Похоже, сам день сегодня выдался зеленым.

Привычными мягкими движениями Мускатный Орех достала из сумочки сигареты и, чуть скривив губы, прикурила от зажигалки. По крайней мере хоть зажигалка оказалась не зеленой – это была ее любимая плоская золотая вещица, с виду очень дорогая, которая замечательно подходила к зеленому. Мускатный Орех положила одну ногу в плотно облегающем зеленом чулке на другую, бросила критический взгляд на свои колени и, одернув юбку, тут же перевела глаза на меня.

– Неплохо, – повторил я. – Всё так же.

Она кивнула:

– Не устал? Может, отдохнуть хочешь?

– Да нет. Привык уже. Сейчас куда легче, чем раньше.

Мускатный Орех помолчала. Дым ее сигареты вертикально поднимался к потолку, напоминая веревку, которую индийский факир своими заклинаниями заставляет тянуться вверх, и вытягивался в вентиляционное отверстие. Бесшумнее и мощнее установленного там вентилятора в мире, наверное, не было.

– А у вас как дела? – поинтересовался я.

– У меня?

– Не устали?

– Что, похоже? – Мускатный Орех посмотрела на меня.

Она действительно показалась мне уставшей, когда вошла. В ответ на мои слова слабо вздохнула.

– В журнале, который сегодня утром принесли, опять про нас написано. Из серии «Тайна дома с повешенными». Как тебе заголовок? Фильм ужасов, право слово.

– Уже вторая статья? – спросил я.

– Точно, вторая, – сказала Мускатный Орех. – Хотя не так давно еще один журнал писал на ту же тему. К счастью, связи между ними никто не заметил. Во всяком случае, пока.

– Ну и как? Что-нибудь новенькое? О нас?

Она потянулась к пепельнице, аккуратно потушила сигарету и слегка покачала головой. Зеленые клипсы едва качнулись, словно крылышки бабочки ранней весной.

– Ничего особенного, – ответила она и после короткой паузы продолжала: – Кто мы, чем занимаемся – пока никто не знает. Я оставлю журнал, прочтешь потом, если интересно. Кстати, хотела тебя спросить… тут мне шепнули, что у тебя есть шурин, известный политик, из недавно выдвинувшихся. Правда?

– Правда. К сожалению. Старший брат жены.

– Той, что пропала? – уточнила Мускатный Орех.

– Той самой.

– Он в курсе, что ты здесь делаешь?

– Знает, что я каждый день сюда прихожу. Знает, что я что-то здесь делаю. У него есть человек, который меня выслеживал. Мне кажется, он очень переживает из-за того, что я здесь. Но больше ничего он пока знать не должен.

Мускатный Орех задумалась, потом подняла глаза и спросила:

– Вижу, ты не больно жалуешь своего шурина?

– Что правда, то правда.

– Он тебя тоже, наверное, недолюбливает?

– Это слабо сказано.

– И ты говоришь, он переживает из-за того, что ты делаешь здесь? Почему?

– Это же для него скандал – если окажется, что его родственник замешан в каком-нибудь сомнительном деле. Ведь он – личность влиятельная, ему положено волноваться из-за таких вещей.