Помечтай немножко

— Я просто очень рада за тебя, Боннер.

Не удержавшись, Рэчел снова дотронулась до него и выронила тряпку, которую держала в руках. Гейб привлек ее к себе. Рэчел положила голову ему на грудь и прислушалась к сильным, размеренным ударам его сердца.

Большие пальцы Гейба ласково погладили ее спину под тонкой хлопчатобумажной тканью платья, и она почувствовала даже сквозь одежду, что им снова овладело желание.

— Поедем-ка обратно в коттедж, милая, — прошептал он.

— У нас слишком много дел. И потом, мы же занимались любовью вчера вечером, разве ты забыл?

— Ага, забыл. Тебе придется мне об этом напомнить.

— Я это сделаю — сегодня вечером.

Гейб улыбнулся и, наклонив голову, поцеловал ее. Поцелуй оказался долгим, и губы Рэчел и Гейба очень скоро стали жадными и требовательными. Рэчел почувствовала, как пальцы Гейба погрузились в ее волосы, а его язык проник ей в рот. Руки Гейба пробрались под ткань платья и нащупали ее трусики. Рэчел, в свою очередь, обхватила пальцами язычок молнии на его джинсах.

Вдруг у них над головами раздался громкий стук. Они резко отпрянули друг от друга, словно застигнутые врасплох подростки, и только после этого сообразили, что это Том, находившийся в это время в проекционной, прямо над их головами, уронил на пол что-то тяжелое.

Боясь упасть, Рэчел ухватилась за край стойки. Гейб с шумом перевел дыхание.

— Я и забыл, что мы с тобой не одни, — сказал он.

— Это уж точно, — ответила Рэчел, чувствуя, как все ее существо наполняется радостью. — Ты совершенно потерял голову от желания, Боннер. Совершенно.

— Во-первых, я тут не один такой распаленный. А во-вторых, в этом нет ничего смешного. Просто если бы сюда кто-нибудь вошел, когда мы с тобой целовались, это совсем не пошло бы на пользу твоей репутации.

— Да-да. — Рэчел окинула Гейба лукавым взглядом. — Слушай, ты, когда целуешься, здорово языком работаешь… В субботу вечером ты делал то же самое. Мне это нравится.

Гейб в отчаянии закатил глаза, но было видно, что замечание Рэчел его немало позабавило.

— Ты знаешь, когда я в последний раз делала что-либо подобное?

— Ну, во всяком случае, я готов побиться об заклад, что это было не с преподобным Дуэйном Сноупсом. — Гейб отошел подальше, к кофеварке, словно боялся не справиться с собой из-за того, что Рэчел была так близко от него. Увидев, что его джинсы заметно оттопырились спереди, ниже пояса, она ощутила прилив женской гордости.

— Ты что, шутишь? Дуэйн был дятлом.

— Кем?

— Он чмокал меня отрывистыми, короткими поцелуями, причем почти никогда не попадал при этом в губы. Нет, в последний раз я целовалась еще в школе с Джеффри Диллардом. Мы с ним тогда уединились в какой-то кладовке. При этом мы оба ели конфеты, так что нам с ним было вдвойне сладко.

— Значит, получается, ты со школы не целовалась по-настоящему?

— Чудно, правда? Я боялась, что если буду так целоваться, то попаду в ад. Кстати, в этом смысле мне здорово помог опыт, накопленный в последнее время.

— Как это?

— А так, что ад меня больше не пугает. Мое теперешнее отношение к этому вопросу, пожалуй, можно выразить словами: «Бывали, видали, знаем».

— Рэч…

У Гейба был такой несчастный вид, что Рэчел тут же пожалела о своих словах. Непочтительность к Богу и к религии, возможно, помогала ей бороться со своими страхами и сомнениями, но Гейбу тяжело было слышать кое-какие ее высказывания.

— Это была неудачная шутка, Боннер. Послушай, тебе лучше взяться за работу, а то как бы босс не застал тебя бездельничающим. Он очень крут и, если будешь филонить, вполне может урезать тебе зарплату. Я лично боюсь его до смерти.

— В самом деле?

— Ну да. Этот тип просто безжалостен, а уж придирается ко всему так, что только держись. К счастью, я хитрее его, и потому мне удалось придумать способ, благодаря которому я добьюсь повышения.

— И что же это за способ? — спросил Гейб, отхлебывая кофе из чашки.

— Я раздену его догола и всего оближу.

Гейб закашлялся, поперхнувшись. И это помогло Рэчел до конца дня сохранить хорошее настроение.

Опустившись на корточки перед картонной коробкой и уперевшись ладонями в коленки, Эдвард внимательно разглядывал птенца.

— Он еще не умер, — сказал мальчик.

Пессимизм ребенка вызвал у Гейба приступ раздражения. Стараясь не показывать этого, он поставил обратно в холодильник блюдце со смесью из мелко нарубленного мяса, яичного желтка и детской каши, которой кормил молодого воробья. Эдвард весь вечер слонялся вокруг коробки, наблюдая за происходящим. Наконец он встал, сунул плюшевого кролика головой вниз за резинку шортов и отправился в гостиную.