Про ЛЮБОff/on

Рита зашла в самый неподходящий момент. Ей даже сначала показалось, что она ошиблась дверью.

– Ой, Ритка! – Я натянула на себя одеяло. – Ты приехала?

– Как приехала, так и уеду! – сказала Рита, и мы услышали звук захлопывающейся входной двери.

Было очень неудобно, но мы хохотали. Вторая яичница получилась еще лучше, чем первая.

Влад уехал домой переодеваться, а я позвонила Рите.

– Не надо извинений! – сказала Рита в трубку вместо «алло».

– Все равно – извини.

– Ну, как это все было?

– Здорово.

– Он уже разводится?

– Ты приедешь?

– Я в магазине для беременных. Освобожусь и сразу приеду.

Я оторвала из календаря листочек «Восьмое марта». Хотела выбросить, но отнесла в свою комнату. На обратной стороне было написано про мимозу. Почитаю на досуге. Люблю мимозу. Или просто сегодня мне так кажется?

Влад был очень мил, когда уезжал. Около входной двери взял меня за подбородок, как тогда, когда я болела.

– Скажи, что я целуюсь лучше всех! – потребовал он.

– Да я вчера пошутила!

– А я вот не шучу!

Я заверила его в том, что он самый-самый лучший.

Честно говоря, я и вправду так думала.

Рита купила джинсы для беременных. Хотя живот у нее пока еле-еле наметился. У меня такой живот после каждого обеда.

– Надо носить корсет, – объявила она.

– Рит, ну зачем тебе корсет? У тебя срок-то мизерный!

– Сама ты мизерная! А у меня там уже человечище!

Рита говорила о том, какие же мы с ней счастливые.

– У нас потрясающие романы! – улыбалась она, разглядывая свой незаметно беременный живот в дверце холодильника.

– Только мой роман женат. – Я выступала в роли скептика.

– Временно, – уверенно возражала моя подруга.

– А твой до сих пор не делает тебе предложение.

– Тоже временно. Зато он мне купил витамины для беременных и дал машину с водителем. Чтоб меня в троллейбусах не толкали.

– Кстати, о водителе! Который час?

Рита выглянула в окно.

– Приехал!

Мы вышли из подъезда вместе. Две одинаковые черные машины ждали нас с распахнутыми дверцами. Как в голливудских фильмах.

В окно на нас смотрела Терминатор. И улыбалась.

Была самая настоящая весна.

Водитель крутил ручку радио.

Я загадала: «Как ко мне относится Влад?»

По радио на «Милицейской волне» была реклама. И сразу после нее: «Я люблю тебя до слез! Лепестками белых роз…»

Последний раз я так разволновалась в первом классе, когда стояла на линейке с огромным букетом гладиолусов и мне казалось, что из-за этих гладиолусов меня не видно.

Секретарша встретила меня улыбкой, которая означала «Не думайте, что я не знаю, какие у вас отношения». Хотя, наверное, мне показалось.

– Живы? – Я кивнула на аквариум.

– В этом кабинете есть только одна жертва – это я! – пафосно произнес Влад. – А эти еще нас с тобой переживут.

Как-то само собой получилось, что мы начали целоваться.

И если бы я не проявила твердость, все остальное тоже получилось бы само собой.

– Влад, давай заниматься!

– Чем? Сексом?

– Нет.

– Какая же ты вредная!

– Нет, не я. Знаешь, как ты в моем телефоне записан? «Вредина».

– Правда? Покажи!

Мы решили поменять надпись.

– Как ты хочешь, чтобы я тебя записала?

– Запиши, как ты сама хочешь!

Я задумалась. Стерла «Вредина» и написала «Тот, кто лучше всех целуется».

– Длинно, но точно, – похвалил Влад. Он набрал мой номер. На экране высветилось «Тот, кто лучше…»

– Отлично. Прямо в точку!

– Теперь занимаемся. Повторяй за мной правильно: «Подождем – под дождем, вас беречь – вас сберечь, намылить – нам мылить…»

Влад пригласил меня на ужин. Романтический ужин вдвоем, при свечах, о котором я мечтала.

Мы поехали в ту самую гостиницу на Тверской. Несмотря на начинающуюся весну, швейцар еще не снял шубу. Он распахнул передо мной дверь широким жестом. И улыбнулся мне.

Свечей не было. Ужин был. Вкусный.

Влад рассказывал про то, как сам стал зарабатывать деньги. Он начал свою карьеру в конце 1980-х, когда возил в Китай живых пекинесов. Чтобы их ели. А из Китая – плюшевых. Отличный был бизнес. Про то, что это было смыслом его жизни, единственной ценностью. Про то, как все поменялось через несколько лет. Как захотелось других ценностей. Про семью, отношения в которой оказались безвозвратно разрушенными. Семью, в которой каждый живет своей жизнью. И в этой собственной жизни нет места тому, кто рядом. Про то, что у Лады не может быть детей, про ее любовников, пристрастие то к наркотикам, то к алкоголю…