Про ЛЮБОff/on

Хлопнула дверь. Лада уехала.

– Аллоу.

Снова Ларчик. Это ее тупое «аллоу».

– Привет, моя дорогая. Как ты?

– Ничего. Ты как? Гуляли вчера?

– Да, поужинали тихо-спокойно. Я в два уже дома была. Как твоя Анька?

– Не пустила я ее на похороны.

– Ну, может, и правильно.

– Отправляю в лагерь. В Новую Зеландию. Там такой лагерь специальный, для девчонок. Именно шестнадцатилетних. Всего сорок человек.

– Среди учебного года? Ой, подожди, у меня домашний звонит… Але, Ларчик?

– А что делать? Ты хочешь, чтобы она ходила в школу и все в нее пальцем тыкали? Она и так знаешь как переживает? И на кладбище хотела поехать…

– Ужас. А что в лагере? Она хочет?

– Лагерь для экстремалок. Прыжки на лыжах с вертолета и все такое.

– Ну, здорово. Развеется. Она же это все любит.

– Ага. Что сегодня делать будешь?

– У Сереги какая-то бриллиантовая вечеринка. Не хочешь пойти?

– Давай, только я пить не буду.

– Я тоже не буду. Что ты ржешь?

– И такая картина часов в шесть утра; мы с тобой – в муку!

– Ха-ха-ха.

– Ну, созвонимся ближе к вечеру. Я сейчас на спорт иду.

– Давай. Я еще Вальке позвоню. И Настьке.

– Целую.

– Слушай, а туда в чем идти? Блин!

– Что?

– Ноготь сломала! Только вчера маникюр сделала.

– А у меня прямо все супер.

– Ты что наденешь?

– В пригласилке написано, что в вечернем. Не знаю. Платье, наверное.

– Ну ладно.

– Целую.

– Пока.

Изучаю список Алана Флассера в «Dressing the Man». Там написано, что мужчина должен иметь в своем гардеробе десять костюмов, десять спортивных пиджаков, тридцать шесть рубашек, десять пар брюк, три смокинга, три пальто, пятьдесят галстуков, шесть пижам, три кожаных пиджака, два халата, один плащ, запонки и носовые платки.

У меня нет носовых платков. У меня всего один смокинг. Вечно пыльный. Вешалка почему-то с логотипом «Невский Палас». У меня только три пижамы. Их покупает Лада. Как и халаты. Их действительно два.

Зато у меня два плаща и пять кожаных пиджаков. Причем я тут же решил, что один из них уже никогда не буду носить. Я его сам купил. В аэропорту в Мюнхене. Рейс задерживался, и делать было абсолютно нечего.

Галстуков у меня штук пятьдесят, но ношу я только десять. Или двенадцать.

Я не уверен, что у меня есть тридцать шесть рубашек.

У меня наверняка есть десять спортивных пиджаков, но не все этого сезона.

У меня больше чем десять пар брюк.

Вообще, какой идиот решил, что у меня должно быть всего десять костюмов?

Позвонил секретарше.

– Тань, позвони в Dolce&Gabbana. Пусть привезут галстуков. И в Brioni – мне надо штук двадцать рубашек. Пусть пришлют. И свитера от Zegna. Все – завтра в десять утра.

Раньше моим гардеробом занималась Лада. Как-то очень незаметно это перестало быть ее проблемой.

Но есть Алан Флассер и его «Dressing the Man». Странно, что в списке нет свитеров и водолазок. Где же мне их взять?

Надо купить новый смокинг. Armani или… Ладно, посоветуюсь с Ладой.

BMW передо мной моргнул своим двухступенчатым стоп-сигналом. Я притормозил. Зазвонил телефон. Даша выздоровела. Она приедет в офис.

– Живы? – Даша разглядывала разноцветных рыбешек.

У меня складывается такое впечатление, что они еще нас переживут.

– Живы. Хотя как они могли прожить столько времени без тебя – непонятно.

– А я сегодня последний день.

Только бы она не расплакалась.

Интересно, если ее взять с собой на стадион… Наверняка будет кричать громче всех. Еще и свистеть научится.

– Сегодня День Аэрофлота.

– Да ты что, Даш, серьезно?

Я так удивлялся, как будто не был два часа назад в Управлении авиации и не пожал пару десятков рук в связи с этим замечательным праздником.

Оказывается, кроме управления его отмечают еще некоторые штатские. Даша и ее подруга.

Кстати, в Управлении авиации мне подарили настоящую военную винтовку. Их так Министерство обороны поздравило.

Мне давно не было так весело в два часа дня. С чашкой кофе на столе.

– Даш, неужели мы с тобой расстанемся в такой день? А? Нет, прошу тебя!

– Давай работать.

Маленькая такая, а с характером.

День Аэрофлота. Может, она о летчике мечтает?

– Повторяй за мной: ПРА-ПРЯ, ПРО-ПРЕ...

Я повторял. Мне даже казалось, что в этом бреде есть особый смысл, который мне предстоит понять. А она уже поняла.

– ПРА-ПРЯ, ПРО-ПРЕ.

Она так смешно благодарила меня по телефону за холодильник. Не ахала и не охала. И не визжала. И не льстила. Обычно все делают именно так. Даже Лада.