Про ЛЮБОff/on

Я повесил трубку. Втер под глаз еще одну порцию крема. Улыбнулся своему отражению, отчего морщины стали похожи на кратеры, если их фотографировать из космоса. Велел домработнице убирать завтрак. Набрал Ладин мобильный.

– Лада, а ты считаешь нормальным общаться с Ларчиком, если я тебя просил этого не делать?

– Дорогой, не начинай. Я считаю, что есть твои отношения с ее мужем и есть мои с ней.

– Но ее муж должен не мне, а нашей семье. К которой ты имеешь непосредственное отношение.

– А она-то тут при чем? Не она же брала у тебя эти паршивые деньги?

Лада орала в трубку, перекрикивая объявления о прилетах самолетов.

– На эти паршивые деньги он покупает ей цацки и шубы! А ты приходишь домой и мне про них рассказываешь! И эти паршивые деньги я, между прочим, зарабатываю! А если бы мне захотелось куда-нибудь деть пятьсот восемьдесят тысяч, я бы придумал что-нибудь получше, чем бриллианты для толстозадого Ларчика!

– Ты все сказал?

– Я буду занят вечером!

– Не сомневалась!

– Давай!

Я вытер остатки крема с лица. Главное – продержаться еще лет десять. А там уже что-нибудь изобретут. Для вечной молодости.

21

Сдохла моя акула.

Этого я меньше всего от нее ожидал.

Валялась на дне аквариума, запутавшись в водорослях, как пустая бутылка в кустах.

Даша сказала – от одиночества. Что знает Даша про одиночество?

Женский ум – это интуиция. На уровне подсознания.

Потому что в сознании женщины бывают редко.

В кабинет ворвалась Лада. Устроила сцену ревности. При Даше.

Видимо, отметили у Ларчика ее приезд. Нет, абсолютно трезвая. Ах да, пост.

Выглядела она отлично. Отдохнула и загорела.

Вообще Лада мало изменилась с тех пор, когда мы с ней познакомились.

Это была единственная женщина, чья внешность производила на меня сильное впечатление всегда.

Хорошо, что она не наговорила гадостей Даше. Почти не наговорила.

Даша вовремя выскочила из кабинета.

Вечером Даша не перезвонила. Она поехала с подругой по магазинам и, видимо, увлеклась…

Мы ужинали с Димкой и Саней.

В «Базаре», в Жуковке.

Между столов бегала Санина собака. Как всегда, собирая для нас девиц.

Почему все девушки так любят этих маленьких глупых собачек?

Вообще-то надо же им чувствовать свое превосходство. Хоть над кем-то.

Я взял ризотто с грибами и белое вино.

– Как ризотто? – поинтересовался Димка.

– То, что надо. Кстати, рис абсорбирует алкоголь.

– Да? Важная информация.

– Запиши.

– А я вообще отказался от хлеба, – сообщил Саня и кинул собаке кусок хлеба размером с ее голову. Она набросилась на него, словно не ела три дня.

Подошла Таня Мелконова, хозяйка ресторана. Возмутилась, почему не покормили собаку. Пришлось заказать собаке мясо в специальной миске.

– И перед едой обязательно съедаю яблоко, – продолжал Саня.

– Зачем? – поинтересовался Димка.

– Расщепляет жиры.

– А я на белковой диете сижу. Только белки. В любых количествах. Уже на три килограмма похудел!

– За сколько? – Я покосился на Димкин живот.

– За восемь дней.

Сомелье принес вторую бутылку.

– А у меня Ладка пост соблюдает. В жесткую.

– Я в прошлом году сладкое не ел. Весь пост. Тоже, кстати, прилично похудел, – Димка задумался, – килограммов на шесть, по-моему.

Собаку поймала девушка за соседним столом. Взяла ее на руки и целовала в мокрый нос.

Саня смотрел на нее с таким выражением, будто сейчас расплачется от умиления. Если бы этот взгляд он не оттачивал при мне еще лет пять назад, я бы в него поверил.

– Как у тебя-то? – спросил я Димку.

– Да… Теперь ремонт надоел, и у нас новая тема.

– Замуж?

– Ребенка. Ей уже столько лет, и все такое, и надо определяться, и я ей обещал…

– Да… Может, сигары возьмем?

Нам принесли хумидор. Я взял Davidoff Grand Cm.

– Сейчас еще с женой на лыжах уедем кататься, вообще такое начнется! – Димка выбрал Cohiba Robustos.

– Так ты ее с подружкой отправь куда-нибудь. На шопинг, в Милан. Или лучше в Лондон, – посоветовал Саня.

– Не хочет. Говорит, что без меня больше никуда не поедет.

– А ты ей сроки определи. Скажи: дай мне год. И я обещаю тебе в течение года развестись.

Димка посмотрел на меня с сомнением.

– Конечно, – поддержал Саня. – А где год, там еще полгода. Итого – полтора года спокойной жизни.

Девушка с пластмассовыми губами диктовала Сане свой телефон.

Собака, уже никому не нужная, одиноко поскуливала под столом.