Рожденный очаровывать

– Ни о чем.

– Я твой отец. Я тебя люблю. Ты можешь со мной поговорить?

Карие глаза, настолько похожие на его собственные, затуманились откровенным скептицизмом. Слова не убедят Райли в его чувствах.

По-прежнему прижимая к себе гитару, она вскочила. Шорты, купленные Эйприл, спустились на бедра.

– Мне нужно кормить Паффи, – промямлила Райли и тут же исчезла.

Джек устало прикрыл глаза. Она не верит в его любовь. И правильно. С чего это вдруг она должна испытывать к нему доверие?!

Через несколько минут из леса появилась бегущая трусцой Эйприл в широком алом топе-лифчике и черных спортивных шортах-утяжках. С ним она чувствовала себя спокойно только в присутствии других людей и сейчас невольно сбилась с ритма. Он подумал, что она пробежит мимо. Но Эйприл замедлила шаг и подошла к нему. При виде ее тренированного сильного тела, капелек пота на ее голом животе кровь бросилась ему в лицо.

– Я не ожидала тебя так рано, – заметила она, пытаясь отдышаться.

Джек встал. В коленке что-то громко хрустнуло.

– Раньше ты говорила, что тренировки существуют специально для неудачников, которые не могут придумать более изобретательных способов потратить время.

– Я вечно несла всякую чушь.

Он отвел глаза от глубокой ложбинки между ее грудями.

– Я не хотел прерывать твое занятие.

– Я как раз собиралась передохнуть.

– Я тебя провожу.

Он шагнул ближе. Эйприл стала расспрашивать о турне. В прежние времена она стала бы допытываться о женщинах, которые поедут с оркестром, о том, где они остановятся. Теперь же задавала типичные для бизнесвумен вопросы о накладных расходах, административном персонале и предварительной продаже билетов. Они добрели до белого палисадника, окружавшего скошенное пастбище.

– Я слышал, как Дин говорил Райли, что следующей весной обязательно купит лошадей.

– Он всегда любил лошадей, – кивнула она.

Джек поставил ногу на нижнюю перекладину.

– Ты знала, что Райли поет?

– А ты только что сделал открытие, верно?

Его уже тошнило оттого, что все колют ему глаза его недостатками. Он и сам знает все лучше их самих.

Эйприл, разумеется, постаралась нанести удар в самое уязвимое место:

– Я впервые услышала ее на прошлой неделе. Райли пряталась за виноградной беседкой. У меня мороз шел по коже.

– Ты говорила с ней об этом?

– Она не дала мне ни единого шанса. Едва заметив меня, замолчала и умоляла ничего тебе не говорить. Невозможно представить, чтобы маленькая девочка могла так петь!

– Но почему она пыталась скрыть это от меня? – недоумевал Джек.

– Не знаю. Может, она все объяснила Дину.

– Спроси его сама. Пожалуйста.

– Не нужно таскать из огня каштаны чужими руками.

– Пойми, со мной он говорить не будет, – настаивал он – Черт, мы выстроили проклятое крыльцо, не обменявшись и двадцатью фразами.

– Мой наладонник на кухне. Пошли ему е-мейл.

Джек опустил ногу.

– Жалкое я из себя представляю зрелище, верно?

– Ты стараешься, Джек, и это главное.

Но он хотел большего. Хотел большего от Дина. Большего от Райли. Большего от Эйприл. Хотел того, что она когда-то давала ему так безоговорочно и свободно. И сейчас провел костяшками по ее мягкой щеке.

– Эйприл...

Она покачала головой и ушла.

Дин увидел е-мейл насчет пения Райли только в конце дня и не сразу понял, что его прислал Джек, а не Эйприл. Пробежал глазами сообщение и тут же послал ответ.

«Догадайся сам».

Выходя из дома, он думал о Блу. В последнее время он все чаще этим занимался. Подумать, что столько женщин старались изображать из себя порнозвезд, чтобы завести его, и все это казалось такой фальшью!

Но Блу, похоже, вообще не смотрела порнографию. Она была неуклюжей, земной, импульсивной, бодрящей, освежающей и всегда оставалась собой – такой же непредсказуемой в постели, как и вне таковой. Но он не доверял ей и уж стопроцентно не мог на нее положиться.

К стене крыльца была прислонена лестница. Плечо не отозвалось привычной болью, когда он подвинул ее, чтобы посмотреть крышу.

До отъезда на базу оставался какой-то месяц, и он вовсе не имел в виду что-то, кроме короткой связи. И это неплохо, потому что Блу в общем-то одиночка по натуре. На следующей неделе они собирались кататься на лошадях. Но кто может сказать точно, будет ли она еще здесь? Как-нибудь ночью он заберется на ее балкон, а кровать окажется пуста.