Страна чудес без тормозов и Конец Света

– Почему звери не едят то, что растет на грядках? – спрашиваю я.

– Не знаю... Так уж устроено, – отвечает она. – Звери никогда не едят то, чем питаются люди, лишь иногда берут хлеб с руки.

Несколько зверей пьют из заводи, подогнув передние ноги. Мы подходим к ним близко, но они продолжают пить, не поворачивая голов. Их рога отражаются в воде, а мне чудится, будто на дне Реки покоятся чьи-то белые кости.

Как и обещал Страж, минут через тридцать мы переходим Восточный мост и сворачиваем вправо на тропинку. Совсем узкую и неприметную: не знай мы о ней – прошли бы мимо. Полей уже нет, вдоль дороги до самого Восточного леса колышется высокая трава. Тропинка поднимается по холму, и трава у обочин редеет. Дорога уходит в гору, а земля под ногами становится тверже. В мягком песчанике выдолблены удобные ступеньки, немного стертые ногами тех, кто ступал по ним раньше. Прошагав минут десять, мы взбираемся на холм высотой чуть меньше Западного.

В отличие от северного склона, южный очень пологий. Впереди уже снова видны островки травы, а за ними чернеет безбрежный Восточный лес.

Мы садимся в траву на вершине холма и какое-то время глядим на распахнувшуюся перед нами панораму. Когда смотришь с востока, город выглядит совсем непривычно. Река бежит неестественно прямо, как искусственный канал, в котором не видны отмели. За Рекою тянутся болота Северной топи, с востока в них вторгаются островки леса. По эту сторону реки виднеются поля, мимо которых мы шли. Насколько хватает глаз, не видно человеческого жилья, и даже Восточный мост кажется забытым и печальным. Если приглядеться, можно различить домишки Фабричного квартала и силуэт Часовой башни – такие крохотные и бестелесные, что все это кажется миражом, отражением какого-то нездешнего, страшно далекого мира.

Отдохнув немного, мы спускаемся с холма к лесу. На опушке у самого входа в Лес разлился пруд, такой мелкий, что виднеется дно. Из середины пруда торчит корневище огромного дерева, обглоданное временем, как скелет. На нем сидит белокрылая птица и разглядывает нас в упор. Снег такой твердый, что за нами не остается следов. Долгая зима меняет Лес до неузнаваемости. Не щебечут птицы, не копошатся насекомые. Лишь гигантские деревья высасывают соки из еще не замерзшего сердца земли, вздымая ветви в угрюмое небо.

Мы идем по тропинке в Лес, и вдруг до ушей доносится странный гул. Словно ветер гуляет меж деревьев. Только ветра почти не чувствуется, да и гул этот слишком монотонный и непрерывный. Чем глубже мы заходим в лес, тем он громче и отчетливее, но откуда он – не понятно ни мне, ни ей: как и я, она впервые подходит так близко к Электростанции.

Перед нами вырастают могучие дубы, за стволами которых виднеется просторная площадка и кирпичное здание. Видимо, это и есть Электростанция. Хотя внешний вид здания ничего не говорит о том, что внутри. Оно похоже на склад. Ни оборудования, ни проводов под высоким напряжением, ни электрических кабелей. Странный шум ветра доносится именно отсюда. Двустворчатая железная дверь, несколько окошек наверху. Тропинка приводит нас к площадке и обрывается.

– Так это и есть Электростанция?

Двери однако заперты. Даже вдвоем мы не можем их сдвинуть с места. Тогда мы решаем обойти здание вокруг. Боковые стены оказываются длиннее фасада. Сверху по ним рядами бегут крошечные окошки, из которых доносится странный шум ветра. Но другой двери нет. Сплошная кирпичная стена – глазу не за что зацепиться. Издалека очень похожа на городскую Стену, но вблизи видно, что у этой кладка грубее, а кирпич местами совсем раскрошился.

Сразу за Электростанцией стоит еще один домик – совсем маленький, из такого же кирпича. Размерами не больше Сторожки, с обыкновенными дверями и окнами. На окнах вместо штор – мешки для зерна. На крыше – черная от сажи труба. Хоть какое-то ощущение человеческой жизни. Я трижды стучу в дверь, но никто не отвечает. Она тоже заперта.

– Вход – там! – говорит моя спутница, показывая назад.

Я оборачиваюсь и действительно вижу в задней стене станции железную дверцу. Рядом с ней гул ветра становится громче. Внутри оказывается гораздо темнее, чем я думал. Я заслоняю ладонями глаза от света с улицы и заглядываю внутрь, но ничего не могу различить. В помещении не горит ни одной лампы – странно для Электростанции. Лишь тусклый лучик пробивается из окошка под потолком, да ветер свистит в огромном пустом помещении.