– Прямо отсюда ты будешь двигаться в направлении Сэндагая. Имей в виду, что гнездо жаббервогов будет примерно под Национальным стадионом. Там дорога побежит направо, под бейсбольное поле Дзингу, а потом под Картинную галерею, и на линии Гиндза ты выйдешь на бульвар Аояма. Вся дорога займет часа два. Уловил?
– В общем, да.
– Гнездо жаббервогов постарайся пройти как можно быстрее. Это самое опасное место, их там уйма. На путях гляди в оба: высокое напряжение и каждую минуту проносятся поезда. Ты попадаешь в самый час пик. Было бы досадно столько преодолеть, а потом угодить под поезд.
– Хорошо. Буду глядеть в оба, – ответил я. – А вы-то как же?
– Я вывихнул ногу. К тому же наверху мне не уйти от Системы и кракеров. Так что я пока отсижусь, здесь меня никто не достанет. Хорошо, что вы принесли еду. Ем я мало, на этом запасе протяну дня три-четыре. Так что иди первым, за меня не беспокойся.
– А как быть с излучателями? Чтобы выбраться, нам нужны два. Но тогда вы останетесь без защиты.
– Забирай с собой внучку, – ответил Профессор. – Она проводит тебя и вернется за мной.
– Да, конечно, – отозвалась толстушка.
– А если с ней что-нибудь случится? Вдруг догонят?
– Не догонят, – сказала она.
– Ты не смотри, что она маленькая. Многим взрослым даст фору. Я за нее спокоен. В крайнем случае, я не пропаду. Были бы вода, батарейка и проволока – примитивный отпугиватель я как-нибудь смастерю. Конечно, не очень мощный, но я эти места знаю, уж как-нибудь прорвусь. Ты уже заметил, что я везде разбрасывал проволочки? Жаббервоги их не выносят. Минут на пятнадцать-двадцать это их выбивает из колеи.
– Какие проволочки? Скрепки?
– Да-да. Скрепки лучше всего. Дешевые, места не занимают места, намагничиваются сразу. И бусы из них легко изготовить. Скрепки – идеальное сырье.
Я сунул руку в карман ветровки, вытащил пригоршню скрепок и протянул ему. Этого хватит?
– Ух ты! – восхитился Профессор. – Ты меня просто спасаешь. А то я пока сюда шел, почти все разбросал. Все-таки ты смышленый парень... Эх, жалко, что все так вышло. Такая голова!
– Ну что, дед, мы пошли? – спросила толстушка. – Времени мало.
– Береги себя, – сказал старик. – Сама знаешь: жаббервогам палец в рот не клади.
– Не волнуйся. Я скоро вернусь, – пообещала она и чмокнула деда в лоб.
– Поверь, я действительно страшно раскаиваюсь в том, что сделал с тобой, – произнес Профессор. – Если б я мог поменяться с тобой местами, я бы не колебался. Все-таки я прожил свою жизнь и вполне ею доволен. А тебе, конечно, рановато... Тем более, что все это так вдруг... Ты и подготовиться не успел. И, наверное, много чего недоделал в этом мире.
Я, не говоря ни слова, кивнул.
– Но не надо слишком бояться, – продолжал он. – Уверяю тебя: это не смерть. Это вечная жизнь. Главное – там ты сможешь вернуться к себе. По сравнению с тем здешний мир – всего лишь мираж. Помни об этом.
– Идем, – сказала толстушка и взяла меня за руку.
28
Смотритель приглашает нас к себе. На кухне он ставит чайник, вскоре приносит его в комнату и наливает нам чаю. В холодном Лесу мы продрогли, и горячий чай оказывается кстати. Все время, пока мы пьем чай, шум ветра не утихает.
– Этот чай я собираю в Лесу, – говорит Смотритель. – Все лето сушу его в тени. А потом пью всю зиму. И укрепляет, и бодрит.
– Очень вкусно, – говорит она.
У чая приятный запах и сладковатый вкус.
– Что это за травка?
– Названия не знаю, – говорит юноша. – Растет в Лесу, пахнет приятно – вот я и придумал ее заваривать. Невысокая, зеленая, цветет в июле, когда я собираю листья и засушиваю. А звери очень любят ее цветы.
– Сюда и звери приходят?
– Да, но только до осени. Зимой их в Лесу не увидишь. Пока тепло, они приходят по трое, по четверо, и мы с ними играем. Я чем-нибудь их кормлю. Но с приходом зимы звери не приближаются к Лесу. Даже зная, что здесь их всегда угостят. Зимой я всегда один.
– Может, перекусите с нами? – предлагает она. – Мы захватили с собой бутерброды и фрукты. Нам все не съесть. А?
– Спасибо, – отвечает он. – Я уже давно не ел то, что готовят другие. А у меня есть суп из лесных грибов. Хотите?
– С удовольствием, – говорю я.
Втроем мы едим сэндвичи, грибной суп, фрукты. Запиваем чаем. За едой мы почти не разговариваем. И только гул ветра, словно прозрачная вода, нарушает тишину комнаты. Звяканье ножей и вилок утопает в этом гуле и звучит как-то нереально.