Страна чудес без тормозов и Конец Света

– Что, даже дома не ночует?

– В офисе ей больше нравится. Там у нас и кухня, и душ – все, что нужно для жизни. Домой приходит раз в неделю, не чаще...

Я вежливо кивнул и принялся за кофе.

– Но ты, как я понял, все же нашел с ней общий язык? – спросил старик. – Каким образом? Телепатия или что?

– Чтение по губам. Я когда-то ходил на бесплатные курсы. Свободного времени было много – дай, думаю, выучу, вдруг пригодится.

– Ах да, конечно! Чтение по губам... – Старик понимающе закивал. – Очень полезное искусство. Я тоже занимался. Хочешь, поболтаем немного без звука?

– О нет! – спохватился я. – Не стоит. Давайте уж как обычно.

Ей-богу, немого общения с внучкой мне сегодня хватило.

– Конечно, чтение по губам – очень примитивное искусство, – продолжал он. – Есть свои недостатки. И в темноте ничего не видать, и на губы собеседника постоянно смотреть приходится. Но в переходный период это хорошее подспорье. Ты поступил очень прозорливо, когда решил заняться чтением по губам.

– В переходный период?

– Именно, – кивнул старик. – Рассказываю только тебе... Очень скоро весь мир станет беззвучным.

– Беззвучным? – машинально повторил я.

– Да. Без всякого звука. Ведь для дальнейшей эволюции человека звук не нужен. Напротив – он ей будет только мешать. И потому придется отключать звук с утра до вечера.

– Интересно, – сказал я. – То есть, пение птиц, шум моря, музыка – все это исчезнет?

– Безусловно.

– Как-то слишком... безрадостно.

– Что поделать? Эволюция – вещь очень жесткая и печальная. Жизнерадостной эволюция не может быть по определению.

Старик встал с дивана, подошел к столу, вынул из ящика крохотные кусачки для ногтей, снова сел на диван и принялся обстригать по порядку ногти сначала на правой, затем на левой руке.

– Исследования пока не закончены, – продолжал он. – Подробностей я тебе сообщить не могу, хотя в целом все именно так. Но я хочу, чтобы ты никому об этом не рассказывал. Если об этом узнают кракеры, случится непоправимое.

– Об этом не беспокойтесь. Никто не хранит чужие секреты лучше, чем конвертор.

– Ну, тогда слава богу! – Старик с облегчением вздохнул, сгреб открыткой обрезки ногтей со стола и бросил в урну. Затем взял очередной сэндвич, посолил и с аппетитом впился в него зубами.

– Не подумай, что хвастаюсь, но ведь и правда – объедение! – проговорил он, жуя.

– Значит, она прекрасно готовит? – спросил я.

– Да нет, я бы так не сказал... Но сэндвичи – ее коронное блюдо. остальное, правда, тоже вкусно получается. Но с сэндвичами не сравнить.

– Стало быть, редкий дар, – сказал я.

– Вот-вот! – закивал старик. – Так и есть. А ты, похоже, отлично ее понимаешь. Тебе я, пожалуй, мог бы доверить свою девочку со спокойным сердцем.

– Мне? – удивился я. – Доверить? Только потому, что я похвалил ее сэндвичи?

– Но разве они тебе не понравились?

– Очень понравились, – ответил я. И ненадолго – так, чтобы это не помешало работе, – представил обликолстушки. А потом снова отхлебнул кофе.

– Мне кажется, в тебе что-то есть. А может, наоборот, чего-то нет... Хотя, наверно, это одно и то же.

– Иногда мне и самому так кажется, – признался я.

– Мы, ученые, называем это «состоянием в процессе эволюционного отбора». Рано или поздно ты еще поймешь: эволюция – очень жестокая штука. А как ты считаешь: что самое жестокое в эволюционном отборе?

– Не знаю. Что?

– В нем нет места для прихотей. На ход эволюции не могут влиять чьи-то личные «хочу – не хочу». Все равно, что пытаться влиять на ураган, землетрясение или наводнение. Предугадать невозможно, сопротивляться бесполезно.

– Хм-м, – протянул я в который раз. – Значит, ваша эволюция требует, чтобы звуки исчезли? И чтобы я, к примеру, потерял дар речи?

– Строго говоря, не совсем так. Есть у тебя дар речи или нет – в принципе, не так важно. Поскольку сам дар речи – не более чем ступень эволюции.

– Не понимаю, – сказал я. В таких вещах я вообще человек откровенный. Если мне все понятно, я так и скажу: «понятно». А уж если чего-то не понимаю – говорю, что не понимаю, и баста. Никаких размытых формулировок. Я убежден: чаще всего люди конфликтуют именно потому, что нечетко формулируют абстрактные понятия. Тот, кто предпочитает размытые формулировки, неосознанно, в глубине души, сам ищет конфликта. Никакого другого объяснения я этому не нахожу.

– Впрочем, ладно! Давай пока на этом закончим, – сказал старик и снова захохотал. Уох-хо-хо. – А то залезем в такие дебри, что ты не сможешь работать как следует. Еще поболтаем потом как-нибудь.