Любовь бессмертна

Ко всеобщему удивлению и облегчению, Яков Стюарт наложил на вождей большую пеню, но освободил из-под стражи. Александру же Макдоналду было прочитано, кроме того, суровое наставление:

— Я не могу править Шотландией как подобает, если ты вечно разжигаешь вражду на севере, желая отомстить за то или иное воображаемое оскорбление! В этой стране может быть всего лишь один властелин, и это я, милостью Божией Яков Стюарт, помазанный и коронованный в нашей святой матери-церкви. Ты безотлагательно прекратишь свои дерзкие попытки свергнуть меня, Макдоналд, иначе мне придется пойти на тебя войной. Я не хочу сражаться, видит Бог, это напрасная трата времени, денег, а главное — гибель сотен людей. Но предупреждаю, Александр Макдоналд, если не склонишь передо мной голову, я заставлю тебя сделать это. Ну а теперь, сэр, разрешаю принести мне клятву верности перед парламентом, а потом жду того же самого от ваших сторонников.

Владетель Островов неохотно повиновался, не желая дальнейшего позора и унижения, но на самом деле был вне себя от ярости и гнева. Как посмел король заключить его в темницу безвинно!

Когда он поднялся с колен, Яков Стюарт объявил:

— Найрн, сейчас твой черед выполнить обещание. Помнишь, несколько лет назад ты сказал, что принесешь клятву только после брата.

Колин Макдоналд, едва заметно улыбаясь, выступил вперед.

— Я боялась, что Александр откажется, — призналась Фиона, когда семья благополучно вернулась в шатер. Родерик Ду откуда-то стащил деревянную бочку. Фиона попросила нагреть воды и теперь энергично скребла голову мужа.

— Ой! Потише, сердце мое, — умолял Колин и, немного отдышавшись, заметил:

— Мой брат не собирался покоряться королю, но тот его заставил. Если бы Алекс стоял на своем, не видать бы ему свободы.

Фиона втайне была согласна с зятем, но предпочла промолчать.

— Клятва, произнесенная перед Господом и свидетелями, нерушима, — строго напомнила она. — И что тут такого?

От твоего брата всего-навсего требуется хранить мир. Неужели это так трудно, Найрн?

— Его гордость задета, Фиона моя. Александра публично унизили и выставили на посмешище. Разве можно забыть такое? Если он спустит королю оскорбление, остальные вожди посчитают его слабым и ничтожным и тогда ни о каком мире на севере не может быть и речи.

— И каким же образом твой брат предполагает отомстить за оскорбление, господин мой? — уничтожающе бросила она, опрокидывая мужу на голову ведро теплой воды. Тот по-собачьи встряхнулся, так что брызги полетели во все стороны.

— Пока не знаю. Он еще не решил, что сделает. Фиона, нетерпеливо фыркнув, подала мужу мочалку и мыло.

— Мойся, да как следует, — предупредила она, — всего неделю просидел в тюрьме, а грязи — словно землю пахал!

— Жаль, что мы не дома, — вздохнул Колин. — Могли бы искупаться вместе.

— Можно подумать, у тебя купание на уме! — рассмеялась Фиона. — Иисусе, Колин Макдоналд, ты едва избежал казни и, вместо того чтобы благодарить Господа за милосердие, мечтаешь залезть жене под юбку!

— Конечно, — отозвался нимало не смущенный Колин. — Все это время я ничуть не беспокоился о будущем, потому что перед глазами стояли твои круглые маленькие титечки, а стоило представить себе, как снова утону в тебе, Фиона моя, так просто сердце замирало!

Фиона снова засмеялась:

— Что же, не могу сказать, будто очень разочарована, Найрн. Скорее, наоборот. Правда, я ужасно о тебе тревожилась, ведь король запретил свидания с заключенными и даже не позволял принести вам домашней еды и одеял. Ну а когда по его повелению вздернули Джеймса Кэмпбелла прямо посреди лагеря, все просто тряслись от страха за вас.

— Кэмпбелл легко отделался, — мрачно заметил Колин.

— Я счастлива, что король не повесил тебя. Колин выскочил из бочонка и попытался обнять жену, но та поспешно его оттолкнула.

— О чем ты только думаешь! При свете дня, да еще в шатре, куда каждый норовит заглянуть! Что, если слуги, дети или, сохрани Господь, твоя мама наткнутся на нас? Веди себя прилично, Найрн. У нас будет время поваляться в постели, но не здесь, господин мой. Ты хорошо спал в темнице?

— Нет, — признался Колин, нежась под ловкими руками Фионы, вытиравшей его большим куском полотна.

— В таком случае получше отдохни, поскольку не мешало бы с утра пораньше отправиться домой. Ну а после… после, Колли, ты не пожалеешь о сегодняшнем воздержании. — Она натянула на него чистую рубашку и слегка провела ладонью по вздыбившемуся любовному жалу. — Если сейчас он так голоден, что же будет через два дня?