Радуга завтрашнего дня

Фланна, не помня себя от счастья, вынудила себя осторожно спуститься с узкой каменной лестницы в нижний коридор, одолела еще несколько пролетов и ворвалась в зал с торжествующим воплем:

— Он вернулся! Вернулся!

Не успели присутствующие прийти в себя, как она, оглушительно вопя, выскочила во двор и пролетела по мостику.

Лиф насквозь промок от молока, рыжие волосы развевались победным знаменем, и пахло от нее, как от дойной коровы, но Фланна, ничего не замечая, мчалась к мужу. Патрик, едва успев натянуть поводья, соскочил на землю, схватил ее в объятия и закружил. Оба хохотали как сумасшедшие. Но смех умер так же внезапно, как и родился. Патрик Лесли стал исступленно целовать жену, и та отвечала столь же раскованно и безоглядно.

— Я знала, что ты жив! — выдохнула она наконец, когда они побрели к замку.

— Но кто сказал, что я погиб? — удивился он.

— Ты не приехал домой, а мы слышали, что король, потерпев поражение, сбежал во Францию. Никогда не видела стольких бродячих торговцев, сколько этой осенью, и всех так и распирало от новостей, хотя понятия не имею, сколько было правды в их россказнях. Что задержало тебя в Англии?

— Добро пожаловать домой, милорд! — расплылся в улыбке Энгус Гордон, поднося герцогу кубок с вином.

— А, вот и вы, живой и здоровый, а мы так боялись за вас, — всхлипнула Мэри Мор-Лесли и залилась слезами.

Патрик обнял экономку.

— Ну же, Мэри, успокойся, я всего-навсего отправился в Англию, за братом, — успокаивал он.

— И где этот сорвиголова? — вскинулась она.

— Вот уже несколько недель как во Франции, — заверил он. — А где Генри?

— Вот уже несколько недель как в Англии, — в тон ему повторила жена. — По-твоему, я должна была подождать с родами до твоего возвращения? Да я отослала его домой через неделю после того, как все обошлось!

И правильно сделала! Бедняга истосковался по семье. А вы, милорд? Хотите видеть своих сыновей?

Она взяла его за руку и подвела к двум колыбелькам, стоявшим у очага, над которым висел портрет первого графа Гленкирка.

Патрик онемел от изумления. Двойня! У него сразу два сына!

— Они уже окрещены, так что придется смириться с теми именами, которые мы выбрали. Не могли же мы терпеть, пока ты наконец доберешься домой!

— Как же их зовут? — выдавил он. Двое! Двое сыновей!

— Следующего герцога — Джеймс. А графа Брей — Энгус. Они родились девятнадцатого августа, — тихо произнесла Фланна.

Мальчишки бесстрастно уставились на него. Одинаковые, как горошины в стручке! Темные волосы, голубые глаза… впрочем, почти у всех новорожденных глаза голубые.

Пухленькие, краснощекие и такие живчики!

— Ну? — не выдержала Фланна.

— Чудесные дети!

— И это все, что ты способен мне сказать? Мои родные были вне себя от восторга, узнав, что я подарила тебе близнецов, Патрик Лесли, а от тебя ничего не дождешься, кроме холодной похвалы? — начала было донимать его Фланна, но тут же рассмеялась, потому что с того момента, как он услышал о сыновьях, с его лица не сходило потрясенное выражение. Похоже, Патрик еще не пришел в себя!

Но тут Фланна, случайно опустив глаза, увидела на платье два огромных мокрых пятна и покачала головой. Ну вот, и она тоже обо всем забыла!

— Детей пора кормить! — ахнула она, и подбежавшая Эгги немедленно принялась расшнуровывать лиф, причитая, что теперь все это ни за что не отстираешь, а рубашку и вовсе придется выбросить. Фланна села у огня и распахнула вырез рубашки. Эгги поднесла ей младенцев. Они сразу же принялись сосать, да так жадно, что молоко пузырилось вокруг крошечных ротиков.

Патрик зачарованно уставился на белые груди жены, пронизанные голубыми жилками. Очевидно, дети пошли в отца — такие же прожорливые!

Он придвинул стул и сел рядом.

— Как ты их различаешь?

— У Джейми крошечная родинка над верхней губой.

Совсем как на портрете твоей матушки. Я сначала думала, что это пылинка прилипла, но потом пригляделась и увидела маленькое пятнышко.

— Верно. Фамильное отличие, — кивнул Патрик.

— В таком случае у тебя не осталось сомнений, — мягко заметила Фланна, не сводя глаз с мужа.

— Ты все еще таишь обиду? — расстроился Патрик.

— Нет, но хотелось бы знать наверняка, — мило улыбнулась Фланна.

— Иисусе, женщина! Да они точная моя копия! — рассердился он.

— Ты так считаешь? — с притворной наивностью пробормотала она.

— Материнство не смягчило тебя, — ответил он, лукаво щурясь.