156  

— Может, нужно время, а может, и нет.

— Это станет ясно в ходе практических действий.

— Именно так, — согласился собеседник. — Но, обратите внимание, я хочу подчеркнуть еще один важный пункт. Если использовать вашу метафору, то мяч действительно может быть сейчас на вашей стороне. Но вы не знаете основные правила игры.

— И это тоже станет понятным в ходе практических действий.

— Если игра не удастся, то ее последствия будут плохими.

— Для обеих сторон, — сказал Тамару.

Наступила короткая многозначительная пауза.

— Что будете делаете с господином Усикавой? — спросил Тамару.

— При первой возможности заберем его. Сегодня ночью.

— Квартира не заперта.

— Спасибо, — сказал собеседник.

— Кстати, ваши люди глубоко опечалены смертью господина Усикавы?

— Смерть любого человека всегда вызывает глубокую печаль.

— Он достоин печали. Это был, по-своему, способный человек.

— Но недостаточно, правда?

— Нет на свете человека, который мог бы жить вечно.

— Вы так думаете? — спросил собеседник.

— Конечно, — ответил Тамару. — Я так думаю. А вы — нет?

— Жду вашего звонка, — не отвечая на вопрос, холодно сказал собеседник.


Тамару молча положил трубку. Дальнейшая беседа была лишней. В случае необходимости он мог снова позвонить. Выйдя из телефонной кабины, направился к припаркованному автомобилю — неприметной, темно-синей старой модели «Toyota-Corolla». Проехав минут пятнадцать, остановился перед безлюдным парком и, убедившись, что поблизости нет никого, бросил в бак полиэтиленовый пакет, веревку, резиновое кольцо и перчатки, которыми пользуются врачи во время операции.

— Там всегда глубоко скорбят по поводу смерти человека, — пробормотал Тамару, запустив мотор и пристегиваясь ремнем безопасности.

«Это самое главное, — подумал он. — Надо должным образом скучать по умершему человеку. Хотя бы короткое время».

Глава 26. Аомамэ Очень романтично!

После полудня, во вторник, зазвонил телефон. Сидя на мате для упражнений по йоге, Аомамэ широко разводила ноги и растягивала подвздошно-поясничные мышцы. Ее движения, с виду простые, были жесткими, и рубашка на ней пропиталась потом. Остановив упражнение и вытирая лицо полотенцем, Аомамэ подняла трубку.

— Фукускеголового уже нет в том доме, — сказал Тамару, как всегда без единого предисловия. И без «Алло, алло!".

— Уже нет?

— Не стало. Его убедили.

— Убедили, — повторила Аомамэ.

Наверное, какими-то силовыми методами Тамару избавился от Фукускеголового.

— А житель дома по фамилии Кавана — Тэнго Кавана, которого вы ищете.

Мир вокруг Аомамэ то расширялся, то сужался. Как и ее сердце.

— Вы слушаете? — Спросил Тамару.

— Слушаю.

— Только сейчас Тэнго Кавана нет дома. Уже несколько дней.

— С ним все в порядке?

— Сейчас его нет в Токио, но, пожалуй, с ним все в порядке, Фукускеголовый арендовал квартиру на первом этаже в доме, где жил Тэнго Кавана, и караулил, когда вы придете на встречу. Установил скрытый фотоаппарат и следил за входом в дом.

— Меня сфотографировал?

— Трижды. Вечером, когда вы были в шляпке, глубоко надвинутой на голову, в очках и шарфе, а потому мелких черт лица на фотографиях не видно. Но, несомненно, это вы. Если бы вы еще раз туда пошли, может быть, имели бы неприятности.

— Значит, то, что я положилась на вас, — правильное решение?

— Если вообще в этом случае можно говорить о правильном решении.

— Так или иначе, я уже перестала беспокоиться, — сказала Аомамэ.

— Тот человек больше не причинит вам вреда.

— Потому что вы его убедили.

— Проблема требовала решения. Окончательного, — сказал Тамару. — Все фотографии я забрал. Фукускеголовый ставил своей целью дождаться вашего появления, а Тэнго Кавана был только живой приманкой. А потому они уже не имеют оснований ему вредить. Поэтому, наверное, с ним все в порядке.

— Прекрасно, — сказала Аомамэ.

— Тэнго Кавана преподает математику в подготовительной школе для поступающих в университет, которая размещена в квартале Йойоги. Он вроде бы способный учитель, но работает всего несколько дней в неделю, а потому, наверное, зарабатывает немного. Живет скромно, один, в невзрачном доме.

Закрыв глаза, Аомамэ почувствовала ушами, как бьется ее сердце. Граница между миром и ею стерлась.

  156  
×
×