1Q84. Книга 3

Тэнго взглянул на лицо отца. Сможет ли суть рассказа дойти до него?

— Если вести разговор в таком контексте, то не было бы ничего странного в том, что ваше сознание, отделившись от тела, переместилось куда-то в другой мир и там свободно гуляет. Вокруг нас, так сказать, сейчас всё по-другому, законы мира начали деформироваться. Как я уже ранее говорил, у меня сложилось такое вот смутное подозрение, что вы на самом деле так и делаете. Например, приходите к двери моей квартиры в Коэндзи и стучите. Вы поняли меня? Называете себя собирателем абонентской платы «NHK», упорно стучите в дверь и громко, на весь коридор, угрожаете. Так же, как делали когда-то давно, когда обходили маршрут сборщика платы в Итикаве.

Казалось, что атмосферное давление в палате чуть изменилось. Сквозь настежь раскрытое окно не долетало ни одного звука. Только иногда, словно вдруг что-то вспомнив, чирикали воробьи.

— Сейчас в моей квартире в Токио находится девушка. Вовсе не любовница. Просто по некоторым обстоятельствам она нашла себе у меня временное пристанище. И она мне рассказала о сборщике платы «NHK», который приходил на днях. О том, что он говорил и делал, когда стучал в дверь. Как ни странно, всё было именно так, как вы когда-то это делали. То, что она услышала, совпадает с тем, что я помню. С теми же выражениями, которые я, если бы была такая возможность, хотел забыть. И я подумал, что тот сборщик платы — не вы ли сами? Или я ошибаюсь?

Тэнго на полминуты замолчал. Однако отец даже не шевельнул ресницами.

— Я хочу только одного: чтобы вы больше не стучали в дверь. Телевизора у меня нет. И дни, когда мы вдвоем собирали плату, кончились в далеком прошлом. В этом отношении всё ясно — мы уже договорились. В присутствии учительницы. Я не помню ее фамилии, но она была руководителем моего класса. Маленького роста, в очках. Помните? Поэтому я не хочу, чтобы вы стучали в дверь. И не только в мои. Но также в двери других людей. Вы уже не сборщик платы «NHK» и не можете таким способом пугать людей.

Тэнго встал со стула и, подойдя к окну, выглянул в окно. Вдоль опушки, опираясь на палку, проходил старик в грубом свитере. Видимо, прогуливался. Он был седой, невысокого роста, но с хорошей осанкой. И только походку имел неуверенную. Шел шаг за шагом, с трудом вспоминая забытые движения. Некоторое время Тэнго следил за ним. Старичок медленно пересек двор и, свернув за угол здания, исчез. Казалось, что до самого конца пути он не мог вспомнить, как надо ходить. Тэнго повернулся к отцу.

— Я вас ни в чем не упрекаю. Вы можете посылать свое сознание куда угодно. У вас своя жизнь и собственное сознание. Вы осуществляете то, что сами считаете правильным. И я не вправе совать туда свой нос. Но вы больше не являетесь собирателем платы «NHK», a потому вам не годится им притворяться. Из этого не будет никакой пользы.

Сев на подоконник, Тэнго подыскивал слова в атмосфере тесной палаты.

— Я не знаю, как сложилась ваша жизнь: какими были ваши радости, а какими — страдание. И если вы ей недовольны, вы не должны чего-то требовать от других людей. Даже если вы это делаете в наиболее знакомой местности, предаваясь знакомой работе наиболее удачным для вас способом.

Тэнго молча смотрел на лицо отца.

— Я хочу, чтобы вы не стучали ни в чьи двери. Хочу от вас только этого.

Тэнго продолжал.

— Мое время уходит. Мне надо идти. Помните, я каждый день приходил сюда, говорил с вами, бессознательным, и читал книгу. И по крайней мере, в чем-то мы помирились. Надеюсь, примирение произошло в реальном мире. Может, вам это не понравилось, но я счел нужным еще раз сюда наведаться. Так как к этому месту вы привязаны.

Тэнго забросил сумку на плечо и сказал:

— Всё, я уже иду.

Ничего не сказав и даже не шелохнувшись, отец продолжал лежать с крепко закрытыми глазами. Как всегда. Однако казалось, что он о чем-то думает.

Затаив дыхание, Тэнго не спускал с него глаз. Надеялся, что, может, он вдруг откроет глаза и поднимется. Но этого не произошло.

Медсестра с длинными, как у паука, руками и ногами все еще сидела за конторкой. На ее груди висела пластиковая табличка с фамилией Тамаки.

— Я сейчас возвращаюсь в Токио, — сказал Тэнго медсестре.

— Жаль, что за время вашего пребывания ваш отец не пришел в сознание, — словно успокаивая, сказала медсестра. — Да, пожалуй, он бы радовался, что вы так надолго здесь задержались.

Тэнго не нашел на это удачного ответа.