– Мы просто потрахаться, – уточняет журналистка, пресекая любые вопросы.
Администратор вежливо улыбается, делает вид, что оценил шутку, и кладет на стойку ключ.
– Вам повезло, осталась одна свободная комната.
Журналисты поднимаются наверх и находят нужный номер. Лукреция открывает дверь, проходит внутрь и раздвигает шторы.
– Не самый удачный вариант, – замечает Исидор, осматривая комнату.
– О деньгах не беспокойтесь, я включу это в командировочные расходы. Тенардье заплатит.
– Меня не это волнует.
– А что тогда?
Вид у Исидора недовольный.
– Всего одна кровать. Ладно, я буду спать на диване.
Он подходит к окну, одобрительно смотрит на открывающуюся панораму Парижа, задергивает шторы, зажигает лампу и садится в кресло. Достает айфон и набирает номер.
– Алло! Жан-Луи? У меня в башне проблемы с водой. Нет. Нет, это не просто протечка. Скорее что-то вроде наводнения.
Пауза.
– Маленькое? Нет, большое. Какое слово я должен употребить, если диван и кровать плавают, а телевизор целиком находится под водой? Пожалуйста, почини все как можно быстрее. Выкини испорченную мебель и посмотри, не повреждены ли перекрытия. Подсчитай, сколько будет стоить ремонт. Неплохо бы еще купить новую мебель и переклеить обои. Я все оплачу.
Он переводит дыхание.
– Да, и покорми Пола, Джона, Ринго и Джорджа. Дельфинам – сельдь, а Джорджу – вареный рис с морковью и немного нежирной говядины. Если мясо будет с жилками, вырежи их. Держи меня в курсе. Спасибо, Жан-Луи.
– Черт побери, вот теперь будет война! – восклицает Лукреция с яростью. – Эти подонки за все заплатят!
– «Не рыдать и не смеяться: понять», – изрекает Исидор.
– Клоун Ашилль Завата?
– Нет, Спиноза. Когда мы поддаемся эмоциям, то ни о чем не думаем, ничего не видим и не понимаем.
– Тут и понимать нечего. Тадеуш Возняк с бандой «розовых громил» уничтожил наши квартиры. Это предупреждение – не надо лезть в их маленькие тайны.
– Мы потеряли наши дома. Но узнали, что происходит в «Театре Дария». Адам и Ева выбрали знание и были изгнаны из рая. «Если чего-то не хватает, то другого будет с избытком».
– Лао-Цзы?
– Нет, я. Но не я один понял этот принцип.
Лукреция в бешенстве кружит по комнате.
– Надо действовать быстро, чтобы помешать им.
Исидор продолжает спокойно сидеть.
– Нет. Сначала надо все обдумать.
– И что вы предлагаете? Сидеть и разговаривать?
– Именно. Даже суперактивному человеку иногда полезно поговорить.
Руками, все еще выпачканными в саже, Лукреция раздвигает шторы и смотрит на Париж, сияющий тысячами огней.
– У меня есть знакомые, у которых есть знакомые, у которых есть очень серьезные знакомые, которые не побоятся напасть даже на семью Возняк.
– Это не то, что нам нужно.
– Я не люблю бесполезную болтовню. Что вы собираетесь делать, господин Хитрее-всех-на-свете?
– Для начала – успокоиться. Вернемся на исходную позицию. Нас хотят сбить со следа, но мы не должны поддаваться на провокации. Мы настигнем наших врагов, разгадав загадку смерти Дария.
Лукреция мрачно смотрит на Исидора.
– Теперь есть кое-что поважнее убийства Дария.
– Нет. Именно убийство Дария сейчас важнее всего. Как только мы раскроем эту тайну, нас станут считать защитниками Циклопа. Мы начали расследование, чтобы наказать его обидчиков. И тогда все, кто его любит и ценит, окажутся на нашей стороне.
Лукреция начинает понимать. Она молча слушает.
– Мы встанем на защиту Дария. Во имя его славы и таланта мы нападем на коварного брата, который предал память Циклопа и пытается очернить его имя, устраивая бесчеловечные поединки. Симпатии публики будут на нашей стороне.
Лукреция смотрит на Эйфелеву башню, на которой, вместо обычной подсветки, неожиданно вспыхивают цифры огромных электронных часов.
– А что, если Дарий знал об этих ночных турнирах? – говорит Лукреция.
– Вы шутите? Разумеется, он знал! Скорее всего, он и был вдохновителем этого «ПЗС», но, поскольку у него репутация ангела, мы его трогать не будем.
– Что же вы предлагаете?
– Мы, два честных журналиста, стремящихся докопаться до истины, расследуем обстоятельства смерти Циклопа. Когда мы заработаем славу «защитников Дария», мы сможем действовать, прикрываясь его именем, и выведем Тадеуша на чистую воду. Пресса и публика встанут на нашу сторону, и полиции останется просто кинуться по горячим следам. Тадеуш Возняк лишится политической поддержки. Он станет беззащитным, и мы сразимся с ним на равных.