Смех Циклопа

И тут реакция появляется. Рука прогоняет чайку. Открывается один глаз. Затем второй. Лукреция смотрит на окружающие ее черные скалы. Больше она ничего не видит, так как остров окутан густым туманом. В воздухе с пронзительным криком кружат чайки. Лукреция пытается понять, какое сейчас время суток. Судя по светло-серому туману, утро. Пятно света высоко в небе может быть солнцем.

Она кое-как поднимается на ноги. Во рту вкус крови. Сделав несколько шагов, Лукреция видит яхту, разбившуюся о скалу, забрызганную пеной.

– Исидор! Исидор! – кричит она.

Ответа нет. Она осматривает обломки судна, оглядывается вокруг. Наконец вдали, на высоком выступе скалы, она замечает фигуру. Это Исидор. Он держит в руке мобильный и пытается поймать сигнал.

– Исидор, вы могли бы и ответить! Я боялась, что вы погибли!

– Я вас не слышал, – отвечает журналист, не поворачивая головы. – Но я понял, что вы живы.

Он то поднимает, то опускает телефон. Его лицо и руки покрыты ссадинами и синяками. Видимо, в момент кораблекрушения он тоже потерял сознание.

Он видел, как я поднялась на ноги.

— На вопрос, который вы могли бы мне задать: «Все ли с вами в порядке?», отвечаю: «В целом да, но у меня все тело болит». А если бы вы спросили: «Надеюсь, ничего страшного, Лукреция?», я бы сказала: «Нет, Исидор, уверяю вас, все в порядке». Вот такой диалог должен был состояться после серьезной аварии между джентльменом и девушкой из хорошей семьи.

– Только не надо сцен. Мы должны думать о важных вещах.

– Я называю это проявлением элементарной вежливости по отношению к девушке из хорошей семьи.

– Напоминаю вам, что вы сирота и совсем недавно дрались, как Аттила в юбке. Вам самой стоило бы научиться вежливости. Здороваться можно не только ударом ноги в живот.

– Это была самооборона, они же целились в нас из ружья!

Исидор пожимает плечами и продолжает попытки поймать сигнал мобильной связи.

– Иногда сеть появляется, но буквально на секунду. Я думаю, мы где-то за маяком Великих Кардиналов, недалеко от Оэдика. Что самое удивительное, этого острова нет ни на одной карте.

– Может, это остров из «Остаться в живых»?

– Это, видимо, какой-то сериал? Увы, я смотрю только новости. Нашего острова нет даже в «Гугл-картах».

Исидор указывает куда-то рукой, и Лукреция смутно видит что-то вроде круглой башни.

– Маяк! – восклицает она.

– Да, но никому не известный. Его тоже нет в списке бретонских маяков. Идите за мной.

Они подходят к зданию, которое, по мере приближения, медленно выступает из тумана. Вид у него нежилой и заброшенный. Дубовая дверь внизу закрыта, замочная скважина проржавела.

– Я думаю, что мы попали куда нужно, – объявляет Исидор, осматривая дверь.

– Это было бы странно. Маловероятно, чтобы шторм забросил нас именно на тот остров, который…

Исидор поднимает с земли какой-то предмет. Это розовый значок с изображением сердечка внутри глаза.

Он меня бесит, он меня бесит, он меня бесит.

Лукреция дергает ручку. Тщетно. Исидор продолжает осмотр двери, а Лукреция толкает ее плечом до тех пор, пока ей не становится больно. Они разглядывают доски, почерневшие от непогоды.

– Тайное общество смеха… Они, наверное, выдумали что-то необычное.

Лукрецию осеняет.

– Это же дверь с секретом!

Она ощупывает доски и замечает, что настоящая замочная скважина находится рядом с фальшивой ручкой. А настоящая ручка – рядом с фальшивой замочной скважиной. Она дергает ручку, раздается щелчок и дверь поддается.

– Браво, Лукреция.

– Двери и замки – моя специализация, – скромно отвечает она.

Мне кажется, я произвела на него впечатление. Без меня он бы до сих пор туда ломился.

Они входят внутрь, освещая себе дорогу мобильными телефонами, и видят две лестницы. Одна ведет наверх, другая спускается вниз. Они решают идти наверх и молча поднимаются на наблюдательную площадку маяка.

Ветер бьет в стены башни, его свист напоминает печальные звуки флейты Пана. Лукреция вздрагивает.

Как мне надоел дождь. Ветер, дождь, шторм… Кажется, что небо гневается на нас.

Исидор с порога осматривает обсерваторию маяка. В центре помещения находится красный потухший фонарь с четырьмя оптическими линзами. Над ним предохранительный колпак из стекла и меди. Лукреция проходит внутрь. Чуть в стороне стоит стол с картами, компасами, секстантами, покрытыми толстым слоем пыли.

Сюда очень давно никто не поднимался.