Жизнь заново

Она хотела рахат-лукума так, что у неё даже голова кружилась.

Но она не могла подойти к Верке.

Она взяла самый большой персик и вышла из ресторана.

Ей надо было спешить в аэропорт. Лететь в Москву. Тогда ещё она не знала о том, что Пусик не переносит другой климат, кроме турецкого. И о том, что в пустынном утреннем ресторане был только один человек, в пузик к которому он мог перебраться. Этим человеком была Верка.

Потому что Пусик неважно относился к её бойфренду.

Безымянная звезда

(По мотивам пьесы Михаила Себастиану)

I

Ты можешь заигрывать с кем угодно. Когда угодно. При мне. Или без меня. Но! Если я – рядом и прошу принести мне бокал шампанского, ты обязан встать и принести мне его! И пусть все эти девицы видят, что ты встал и пошёл за шампанским для меня!

Машину обдало грязью.

Отлично! Пусть её ещё бетоном зальёт и ещё… И… И ветки поцарапают. Или лучше я сама расцарапаю эту твою ненаглядную новенькую «Феррари».

Представляю твоё лицо, если бы мог видеть сейчас эту дорогу, эти ямы и колдобины, по которым твоя «Феррари» прыгает, как племенной мустанг. Представляю! Ты бы подавился собственной сигарой.

Машина снова подскочила и снова грохнулась на разбитую, узенькую дорогу.

Куда меня занесло? Я еду часа три. Ужас, уже час ночи. Значит, я за рулём около шести часов.

Интересно, он уже хватился меня?

И где я нахожусь?

Деревня Кошки. Боже, где я?! Фонарей нет вообще. Это не опасно? Я в красном платье, оно стоит дороже, чем вся эта деревня. Ох! Ничего себе яма!

Да что с этой машиной? Эй, машина! Ты будешь заводиться или нет? Эй! Ну пожалуйста, ну хорошенькая, ну заводись! Я отдам тебя твоему хозяину! Когда-нибудь.

Не заводится. Как страшно. Люди! Нет, лучше не надо. Люди! Нет. Телефон.

– Алло, Серёжа, это я…

– Элла, плохо слышно, музыка! Что ты хочешь? Подойди ко мне и скажи! Почему я должен орать в этот телефон?

– Я в деревне Кошки, Серёжа…

– Что? Элла?

Значит, он меня не хватился. Значит, все эти шесть часов, что я колешу по дороге Питер-Москва, он просто спокойно пил виски с девками?

Я бросила телефон в кусты со всей силы.

Вышла из машины.

Оглянулась. Никого. Добежала до кустов, нашла на земле телефон. Ушибла палец. Какой ужас! Набрала номер.

– Элла, я не понял…

– Забудь обо мне! И не звони мне больше никогда! Теперь ты понял?! Ты понял?! Не звони мне больше никогда!

Я бросила телефон ещё дальше.

Бегом вернулась в машину. Закрылась на кнопки. Какой смысл закрываться на кнопки в кабриолете?

Боже, кто-то идёт. Я вижу фигуру, приближающуюся ко мне по дороге.

Он совсем близко. Неужели тяжело повесить фонари?

– А-а-а-а-а-а-а! – Я закричала очень громко. – А-а-а!

Тот, кто шёл, побежал.

Я выхватила из сумочки небольшой флакончик с термальной водой. У меня сухая кожа. Я постоянно ношу с собой увлажняющие средства.

Когда он подбежал ко мне, я выставила вперёд руку, в которой был зажат флакончик. Я видела это в кино. Преступник подумает, что у меня газовый баллон. И продолжала кричать.

– Пожалуйста, не кричите, – попросил он. На нём был чёрный костюм и очень странный галстук.

Похож на небогатого гомосексуалиста. Я перестала кричать.

– Вы так меня напугали! – сказал он. И улыбнулся.

– Вы меня тоже, – сказала я и тоже улыбнулась. Вежливо.

– Вы заблудились? – спросил он.

– Я что, похожа на человека, который заблудился? – переспросила я немного высокомерно.

– Если честно, то да. Но я не хотел вас обидеть.

Самое время обидеться. Я надула губы и отвернулась.

– Вам нужна помощь?

Я молчала.

– Вы здесь совсем одна?

– Ну, если вы – пустое место, то я здесь совсем одна.

– Я просто думал, что что-то случилось, но если все нормально – извините. Я тогда пойду.

Он действительно развернулся и собрался уйти.

Надо его остановить. Какая-нибудь веская причина.

– Я хочу кофе! И мне нужен телефон, чтобы вызвать свою службу безопасности.

– Но у меня нет телефона…

Он всегда улыбался, когда, казалось бы, повода для улыбки не было вообще. Даже наоборот.

– А у вас есть своя служба безопасности? Ничего себе. Вы, наверное, из правительства?

Я посмотрела на своё платье. Разве в правительстве на кого-нибудь может налезть моё платье?

– Хотя, действительно, – он улыбнулся, – я сказал какую-то чушь. Вы, наверное, актриса?

Представляю, каково это: быть актрисой и тебя при этом спрашивают: «Вы актриса?» Не кричат восторженно: «Вы – актриса! Я вас знаю!» А спрашивают: «Вы, наверное…» Ужас.