Гордость и гордыня

Глава 59

— Лиззи, милая, куда вы отправились? — Таким вопросом Джейн встретила Элизабет, когда она вошла в столовую, и его, рассаживаясь за столом, повторили все остальные. Ей оставалось лишь ответить, что бродили там и сям и она немножко сбилась с дороги. При этом оправдании она чуть-чуть покраснела, но оно, да и ничто другое никаких подозрений не возбудило.

Вечер прошел спокойно, без каких-либо особых событий. Признанные влюбленные разговаривали и смеялись, а тайные хранили молчание. Дарси не принадлежал к тем натурам, чье счастье находит выход веселье и смехе, а Элизабет в душевном смятении скорее знала, что счастлива, чем чувствовала это. Ведь одним смущением все не ограничивалось, впереди ее ждали новые испытания. Она предугадывала, что почувствуют ее близкие, когда узнают все, — она ведь знала, что, кроме Джейн, он никому из них не нравится, и даже опасалась, как бы неприязнь эта не перевесила его богатства и положение в свете.

Перед сном она открыла сердце Джейн. Хотя подозрительность была чужда мисс Беннет, тут она не поверила своим ушам.

— Шутишь, Лиззи! Не может быть! Помолвлена с мистером Дарси! Нет-нет, ты меня не обманешь. Я же знаю, что это невозможно.

— Да, печальное начало! Ты была моей единственной надеждой, и теперь, раз ты мне не веришь, я знаю, что никто другой тоже не поверит. И тем не менее я говорю совершенно серьезно. И говорю чистую правду. Он все еще меня любит, и мы помолвлены.

Джейн посмотрела на нее с сомнением:

— Ах, Лиззи! Ну не может этого быть! Я ведь знаю, что ты его не выносишь.

— Ничего подобного ты не знаешь. Это все надо забыть. Может быть, я не всегда любила его так горячо, как сейчас, но в подобных случаях хорошая память непростительна. И сейчас я сама вспомнила об этом в самый последний раз.

Мисс Беннет все еще смотрела на нее с полным изумлением. Вновь и гораздо серьезнее Элизабет заверила ее, что говорит правду.

— Боже великий! Неужели это так? Однако я должна тебе верить! — вскричала Джейн. — Милая, милая Лиззи, я бы поздравила… я поздравляю тебя, но ты не сомневаешься… прости этот вопрос… ты совсем не сомневаешься, что будешь с ним счастлива?

— В этом никаких сомнений нет. Мы уже твердо порешили между собой, что будем самой счастливой парой в мире. Но ты рада, Джейн? Тебе будет приятно иметь такого брата?

— Очень-очень! Ничто не доставит Бингли и мне большей радости. Мы ведь говорили об этом и сочли, что подобное невозможно. Но ты правда любишь его достаточно сильно? Ах, Лиззи, делай, что хочешь, но не выходи замуж без любви. Ты совершенно, совершенно уверена, что чувствуешь то, что должна?

— O да! Хотя ты подумаешь, что чувствую я больше, чем должна бы, когда я признаюсь тебе во всем.

— O чем ты?

— Я вынуждена признаться, что люблю его больше, чем люблю Бингли. Боюсь, ты рассердишься.

— Милая сестрица, прошу тебя, перестань шутить! Я хочу, чтобы мы поговорили очень серьезно. Сейчас же расскажи все, что мне надобно знать. Ты мне скажешь, как давно ты его полюбила?

— Это происходило так постепенно, что я и сама не знаю, как давно люблю его; но, пожалуй, любовь пришла ко мне, когда я увидела великолепный парк в Пемберли.

Однако новые мольбы не шутить больше возымели свое действие, и Элизабет вскоре успокоила Джейн пылкими заверениями в своей любви к нему. И мисс Беннет не оставалось желать больше ничего.

— Теперь я безоблачно счастлива, — сказала она, — потому что ты будешь счастлива, как я. Я всегда была расположена к нему. A его любовь к тебе при любых обстоятельствах была бы залогом моего уважения. Однако теперь лишь Бингли и ты будете мне дороже, чем он — друг Бингли и твой муж. Но, Лиззи, ты была такой неоткровенной, такой скрытной со мной. Ведь ты почти ничего не рассказала мне о том, что произошло в Пемберли и Лэмтоне! Все, что мне известно, я узнала не от тебя.

Элизабет объяснила причины своих умолчаний. B то время она опасалась упоминать про Бингли, а неуверенность в собственных чувствах заставляла ее избегать упоминаний и о его друге. Однако больше она не собиралась скрывать от Джейн, какую роль он сыграл в замужестве Лидии. Все было поведано, и половина ночи промелькнула в разговорах.

— Боже милосердный! — воскликнула миссис Беннет на следующее утро, стоя у окна. — Опять этот докучный мистер Дарси сопровождает нашего дорогого Бингли! Почему он зачастил сюда, несносный? A я-то думала, он отправится стрелять птиц или еще куда-нибудь и не станет больше досаждать нам своим обществом. Ну что остается делать? Лиззи, ты должна будешь опять пойти с ним погулять, чтобы он не мешал Бингли.