Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 2

И снова слал генерал-адъютант Николай шифрованную и весьма секретную – князю Львову.

… Мне необходимо срочно знать ваше мнение по вопросу о Манифесте. Лично я опасаюсь, что отречение в пользу великого князя Михаила Александровича – усилит смуту в умах народа, ещё при неясной редакции: кто же наследник престола? Вместе с тем мною получены сведения о готовящемся соглашении с Советом рабочих депутатов, о созыве Учредительного Собрания. Как Верховный Главнокомандующий, отвечающий за успех наших армий, должен категорически высказать, что это было бы великой ошибкой, грозящей гибелью России. Ни минуты не сомневаюсь, что Временное правительство объединяет вокруг себя всех патриотически мыслящих русских людей. Для общего успокоения умов необходима будет торжественная присяга императора конституционному образу правления…

И с какой охотой, с какой свободой и сознательностью такую присягу тотчас бы дал Николай III!

* * *

Предатели народного счастья… Многолетние воры земли русской… Все эти совы черного монархического бора… Тугоухая старая власть…

* * *

392

И стали приходить в штаб Западного фронта ответы от командующих армиями.

Из Несвижа командующий Второй генерал Смирнов ответил: необходимо личное присутствие в Ставке великого князя Николая Николаевича! Если решено ознакомить армию с положением внутри страны, то говорить только голую правду. Будет совсем плохо, если подорвётся вера солдат в разъяснения ближайших начальников. И – не обнаруживать неустойчивости в решениях: отмены и перемены вызывают шатания мысли.

Всё это была – чистозвонная истина для военного человека, так что даже стыдно выслушивать от подчинённых: только твёрдость, однозначность и открытость, и никак иначе! И вряд ли Эверт нуждался запрашивать об этом своих подчинённых, как и Алексеев не нуждался запрашивать своих: ещё со вчерашнего дня вместо всей этой неделовой переписки он должен был принимать решения полководца. И не зря выражал Смирнов беспокойство об отсутствии Николая Николаевича: во главе Армии не мог стоять Алексеев, это ясно. Но где же великий князь, и сколько ему ехать?

Из Домбровиц командующий Третьей генерал Леш ответил: пока в армии спокойно. Но откладывать совещание до 8-9 марта – долго, проникнут слухи, может повести к волнениям. Раз Манифест объявлен в некоторых местностях, то лучше придержаться его и объявить к исполнению.

Из Молодечно командующий Десятой генерал Горбатовский ответил: передача престола великому князю Михаилу Александровичу не приведёт к успокоению страны. Наилучший выход – передать престол наследнику цесаревичу, коему и армия и народ уже присягали, а регентом установить великого князя Николая Николаевича как более популярного среди войск и народа.

Э-э-это уже начинался парламент, из трёх голосов уже разногласие, вот почему военная жизнь требует решения единоличного! Кому престол, кому регентство, – наверху решили, не нашего ума. Но дальше писал Горбатовский правильно: откладывать решение нельзя ни на один день!

Да так же и сам Эверт думал, но командующее ещё подкрепили его. Да как может солдат колебаться!

Вообразил себе тишайшего Алексеева, его ничтожное невыразительное лицо со щёлками глаз, – на что он способен решиться? Старательный штабной писарь, никакой не Главнокомандующий. Как же не повезло, что в эти решительные дни во главе российской армии стоит всего лишь – он!…

И донося в Ставку, сведя всех трёх командующих мнения, Эверт от себя выразился наконец:

«… Моё решительное мнение: недопустимо медлить ни дня, ни часа! Необходимо дать войскам совершенно определённое…»

А – что определённое? Если там в Петрограде уже всё равно решили, подписали, – не может же армия идти наперерез?

… определённое объяснение о новом правлении и строе…

В конце концов и мы все, Главнокомандующие, не на скалу опираемся, но на живое подвижное тело. И это может стать опасным прямо и для нас.

… Отсутствие официального объявления войска могут объяснить нежеланием начальников мириться с новым положением, их противодействием…

Вот в чём опасность. Да опасности со всех сторон.

… Создание Временного правительства, производство выборов в Учредительное Собрание ввергнут страну на продолжительное время в анархию. Войска тоже потребуют права голоса, и начнутся несомненные волнения.