Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 2

А здесь, в этом долгом узком живописном садике под возвышенной древней зубчатой стеной – не взирая и не зная никакой революции, всё так же гуляло и на салазках каталось множество детей – с няньками, с мамками, с бабушками.

Боже, что на свете интересней и неисчерпаемей зрелища этих неопытных беззащитных малышей под разноцветными шапочками и чепчиками, каждые полгода жизни – своё поколение. С их неумелой или уже бодрой перебежкой. С их пробуждением в мире слов и понятий. С их играми, дружбой, первыми раздорами и легкоминучими слезами. И с каждой жалобой, и с каждой радостью – беготнёй к своей охранительнице.

И какая же радость – это всё выслушивать, успокаивать, помогать и направлять.

Как раз с Бертой ещё в гимназические годы в Ростове хаживали по городскому саду, присматривались к гуляющим детям и выбирали: «Какого б ты хотела иметь?» – такая у них была игра.

И сейчас с умилением и с завистью Ксенья заглядывалась на одного, другого, пятого.

Вся жизнь её до сих пор, и всё ученье, и все развлеченья могли иметь только один смысл и одну цель. Что несомненно и уверенно, единственное на земле, она хотела – сына!

Не может быть большего счастья!

И уже – очень была пора! Двадцать два года!

И уже непонятно: зачем ещё не теперь? А через год из Москвы уедет и канет в печенежскую зыбь.

417

И опять разбудили великого князя до света. И опять сенсационным сообщением, что Михаил – тоже отрёкся. Да пришёл и сам текст отреченья его.

И Николай Николаевич мгновенно понял как весть благую и даже счастливую. Сознанием, быстро пришедшим в бодрствование, он оценил, что отречение это – благо для России (как и отречение Ники). Что Михаилу – непосильно было справиться с ответственностью короны, так лучше с самого начала и отречься.

И – полнота власти Верховного Главнокомандования освобождалась от подчинения этому ничем не отличенному мальчику.

Но – мерзостью было в отречении – передавать власть Учредительному Собранию. Какому? С чего вдруг Собрание? Зачем эти французские штучки для России?

Впрочем, это дело долгое, когда-нибудь после войны. А пока все высшие усилия народа возглавит Верховный Главнокомандующий. А существует глубокое верное монархическое народное чувство. И оно конечно обратится к избранию царя.

И – смутно, горячо постукивало сердце предчувствием.

В новой ситуации, однако, надо было дать срочные указания Алексееву. И Николай Николаевич тотчас же послал ему. Что и в новых обстоятельствах подтверждает прежние свои решения. И – ещё особо теперь повелевает всем войсковым начальникам разъяснить чинам армии и флота, что они должны спокойно ожидать изъявления воли русского народа, а пока повиноваться законным начальникам.

Это – замечательно тонко получилось, Николай Николаевич не вошёл в конфликт с правительством, не восстал прямо против этого богомерзкого Собрания – но и не поклонился ему. Изъявление воли русского народа – это да, оно конечно будет. А понимай – как хочешь.

Уж так возбудился великий князь, теперь нечего и прилегать заснуть, слишком отличное настроение! Пружинный, готовный, перебраживал морем ковров по залам дворца, – ведь его предстояло покинуть, а очень его полюбил Николай Николаевич. Всё здесь было по-восточному пышно – и какие пышные он устраивал здесь приёмы! Вот – зашёл в ботанический сад, прошёлся под пальмами. Вот – стал в зале у громадного зеркального окна – и благодарно смотрел на утренний Тифлис, прилегший к Куре под горой, такой покорный и приветливый к нему всегда.

Уже разворачивалась южная весна, невозможно поверить, что на севере – ещё в шубах.

Что на севере хотя революция и благодетельная, жданная всеми честными людьми, – но и какие-то эксцессы, волнения, на которые жаловался Алексеев. Волновал немного и Балтийский флот, что-то там расшаталось. Впрочем, новейшие сведения от Алексеева успокаивали: что благодаря юзограммам министра юстиции удалось прекратить кровопролитие и радиотелеграфирование, команды дали обещание.

Пришла от Алексеева и такая отдельная телеграмма: что отрекшийся Государь (Алексеев всё ещё называл «Его Величество») предполагает пробыть в Ставке ещё несколько дней.

Вот как? И для какого дела, зачем? Непонятно.

Но – важная ориентировка. Более всего не хотелось бы сейчас – встречаться с Ники. Никак.