Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 2

И в самом деле – как же Гучков понимал? Он прав был в своём возмущении, что его обошли, но неправ по сути: а что же придумать другое? Ведь он и сам с собою уже не видел другого выхода, он и в заговоре предусматривал арест царя.

А Милюков – чурбанно-равнодушно сидел, будто для министра иностранных дел слишком мелок был вопрос ареста бывшего Государя.

– Так надо принимать решение правительства? – пробурчал Гучков. – Почему ж на заседании обошли?

– Этого требует предосторожность, – глухим голосом, но живо вмешался Некрасов. – Чтобы не разгласилось. А тут нужна подготовка.

Да, да, князь был согласен с деловитым министром путей сообщения. Он именно так и думал. Да он и выглядел как нянь баюкающий: не надо тревожить.

Тоже верно.

А ведь это была собственная ошибка Гучкова: сам же он зачем-то отпустил царя в Ставку, просто растерялся. А эта поездка в Ставку и вызвала наибольшее общественное раздражение. И может быть – никакого бы ареста и не потребовали. (И – за что? И как некрасиво для Гучкова…)

А теперь, может быть, и выхода нет, да…

Переглядывались министры. Переглядывались молча.

И, может быть, прав Милюков: по сравнению с общими вопросами совершённой революции – неужели так важен этот отдельный частный вопрос?

Да ещё саднил в Гучкове изнеможительный спор с делегацией Совета, ещё он не успел тут рассказать министрам, – да и нужно ли? Когда он представил себе всю огромную неразбериху и растерянность в вооружённых силах – спорить ли было об аресте царя, да не принципиально, а больше из самолюбия, почему этот мальчишка, наглец Керенский, так дерзко действовал, не спросясь?

Но вот что… – всем им теперь было ясно видно -… какой же к чертям Николай Николаевич может стать теперь Верховным Главнокомандующим? И Совет не допустит, и общественное мнение не допустит, да и для самих уже нелепо – и к чему он нужен? Зачем за него держаться?

По своим военным владениям – Гучков нисколько в Николае Николаевиче не нуждался. Пусть пока и командует Алексеев. (Если не будет противиться чистке армии.)

Ну, тем более – остальное правительство не нуждалось в великом князе.

А он – уже выехал из Тифлиса, наверно.

Так задержать его в дороге! – до Ставки нечего и допускать.

Но вот об этом как раз – Алексеева предупредить надо. И проще всего сейчас же, ночью, по аппарату.

Князь Львов захотел поехать вместе с Гучковым и сам объявить Алексееву, что тот будет пока в обязанностях Верховного.

Ну что ж.

Глаза князя светились светом ангельским:

– Но о Государе – говорить Алексееву не будем. Даже наоборот, всё по-прежнему.

477

Вечером Алексеева вызвали к аппаратному разговору с Петроградом.

Это был – неуловимый до сих пор князь Львов. Он начал с того, что в столицах стало спокойно, порядок повсюду водворился, утешительные вести поступают и из других городов – всё благодаря своевременно принятым мерам. (Как бы благодарность Алексееву за помощь в дни отречения?) Насчёт проникновения в армию революционного течения – меры тоже приняты: вчера напечатано объявление к населению, сегодня печатается обращение к войскам. И в ответ на тревожные телеграммы Алексеева выезжают сегодня ночью на все фронты депутаты Думы с официальными полномочиями.

Но кажется уже не объявления нужны, а пулемёты…

Печатная строка тянулась ровно, а как будто дёрнуло её и пошло что-то другое, от другого человека:

– Прошу принять во внимание, что догнать бурное развитие невозможно, события несут нас, а не мы ими управляем.

Даже вечно-насупленные брови Алексеева – и то как будто ползли вверх. Вот этих петроградских перескоков он всю неделю понять не мог. Как будто люди с ним разговаривали – ненормальные.

А дальше опять всё гладко: сегодня же будут командированы представители для сопровождения императорского поезда. Проезд будет полностью безопасен, но уже сейчас желательно знать, как Государь будет следовать с Мурмана. Сегодня князь Львов получил телеграмму от Верховного Главнокомандующего, что он предполагает прибыть в Ставку 10-го. И ответно телеграфировал ему – об общем положении вещей и о личной встрече в Ставке.

Что глава правительства и Верховный Главнокомандующий так сразу поладили – очень радовало Алексеева, будет легко работать.

И вдруг – опять как передёрнуло ленту, и на ровной полоске потекло вкось и вкривь. Князь Львов уже больше недели употребляет все усилия, чтобы склонить какое-то течение в пользу великого князя. Но его наместничество совершенно отпадает, а…