Первая леди

Этим утром Нили внесла детское сиденье в кабину, и привязанная к нему малышка, в розовом комбинезончике и голубых пинетках с исцарапанными носами, выглядела абсолютно несчастной. Нили невольно подумала, что скоро им придется остановиться, но не слишком спешила поделиться своей догадкой с Мэттом.

— Я сварила кофе. Он немного крепковат, но, должно быть, ты достаточно проспиртовался вчера вечером, так что, думаю, это не так важно. Кстати, я взяла немного денег у тебя из бумажника, чтобы заплатить за завтрак. Не волнуйся, я все записываю и обязательно верну долг.

Сама она съела два яичных блинчика и запила апельсиновым соком. Как прекрасно снова обрести аппетит и способность глотать!

Мэтт охнул, поднялся и направился было к кофейнику, но по пути передумал и исчез в ванной.

— Как по-твоему, он сейчас блеванет? — поинтересовалась Люси.

— Сомневаюсь. У людей его типа желудок железный.

Люси обвела губы коричневой помадой.

— Не понимаю, почему Сэнди, выбирая нам отца, не вписала в свидетельства о рождении кого-то вроде Мела Гибсона?

— Знаешь, Люси, — рассмеялась Нили, — для самого противного тинейджера в мире ты довольно остроумна.

— Не смешно! Интересно, как бы тебе понравилась фамилия Джорик, не говоря уже о ее обладателе?

Но несмотря на очередную резкость, Нили расслышала в голосе девочки нечто вроде глухой тоски.

— Правда? Твоя фамилия Джорик?

— Вроде того. А ты что думала?

— Что ты записана на мать.

— Так ее фамилия тоже Джорик. Она так и не сменила ее после развода. Всегда питала к нему нежные чувства.

Нили услышала шум воды — очевидно, Мэтт включил душ. Подождав минуту, она дернула руль сначала влево, потом вправо и снова влево. Последовали удар и приглушенное проклятие.

Люси рассмеялась. Звонко. Искренне.

Нили лучезарно улыбнулась и снова вернулась к интересующей ее теме:

— Так Мэриголд тоже Джорик?

— Да перестань ты ее так называть!

— Дай ей другое имя. Нормальное. То, которое нравится тебе.

— Черт! — Страдальческий вздох. — Ну… скажем, Баттон. Это Сэнди ее так прозвала. Глупо, конечно, но я тут ни при чем.

— Баттон?

Так вот откуда это «Батт».

Люси швырнула тюбик помады на стол.

— А впрочем, мне все равно!

— Баттон… мне нравится. Ей подходит.

Они поднялись на вершину холма, и Нили с интересом рассматривала окрестности. За свою жизнь она видела бесчисленное множество живописных пейзажей: гору Маккинли в безоблачной ясный день, Большой Каньон на закате… Париж со ступеней Сакре-Кер, осматривала заповедник Серенгети с переднего сиденья «рейнджровера», наблюдала за стадом китов в Северной Атлантике с палубы эсминца. Но все эти великолепные виды не произвели на нее и сотой доли такого впечатления, как зеленые холмы Западной Виргинии. Бедный, но прекрасный штат… Шум воды прекратился. Прошла минута.

— Должно быть, бреется, — со смутной надеждой прошептала Люси.

Нили улыбнулась, но крепче сжала руль.

— Не настолько я на него зла.

— Вчера вечером он напился, так?

— Похоже.

— Ненавижу пьяниц.

— Я тоже от них не в восторге.

— Воображают себя забавными и чертовски сексуальными, а на самом деле просто жалкие твари.

У Нили возникло ощущение, что девочка имела в виду не Мэтта. Она хотела расспросить Люси о матери, но понимала, что та не расположена откровенничать. Наверняка нагрубит или наговорит гадостей.

Сквозь тонкую перегородку послышалось гудение электрической бритвы. Захныкала малышка. Отвязывать ее на ходу небезопасно, а целый день держать на одном месте такого непоседливого ребенка просто невозможно. Люси, очевидно, придерживалась такого же мнения, потому что вскочила и подошла к сестре. В зеркальце заднего обзора Нили увидела, что она пытается отстегнуть ремни.

— Не стоит, Люси. Подожди, пока остановимся.

— Значит, придется остановиться и подождать, пока она наиграется.

Нили представила, как взбесится Мэтт, и поежилась. Дверь ванной с шумом распахнулась.

— Гнусь какая! — пробормотала Люси.

Нили снова взглянула в зеркальце и едва не угодила в кювет.

На Мэтте не было ничего, кроме небесно-голубого полотенца. Определение «гнусь» показалось Нили не совсем верным и отнюдь не соответствовало ее реакции на появление полуголого исполина. Мокрые волосы Мэтта казались совершенно прямыми, но стоит им подсохнуть, и концы снова свернутся колечками. Электробритва временно укротила буйную пиратскую щетину. Нили одним взглядом вобрала это поразительное зрелище. Он был так велик для тесного пространства фургона, что должен был казаться смешным, как слон в обычной комнате. Но смеяться ей отчего-то не хотелось.