Вспомни меня, любовь

Снова и снова король обвинял всех и вся в своих собственных ошибках. Он беспрерывно хныкал от жалости к самому себе. Никто не осмеливался ни словом возразить ему, о чем бы ни шла речь. Прошло уже почти десять дней, как король не виделся со своей женушкой, а он все еще не был готов к встрече с ней.

Королева скучала. Сидя в окружении придворных дам, она вышивала свой девиз на квадратном куске парчи под увенчанной короной розой. После завершения вышивку поместят в серебряную раму и подарят королю. В качестве девиза Кэтрин выбрала слова: ‹Non autre volonte que la sienne›, что означало:

«Ничья воля, только его›. От этой утомительной, кропотливой работы королева устала. Кэтрин украдкой окинула взглядом своих дам. Леди Маргарет Дуглас, герцогиня Ричмондская, графиня Рутланд, леди Рочфорд, Эджкомб, Бэйнтон. Все те же старые, надоевшие лица. Когда она выходила замуж, герцог Норфолк перечислил, кого из дам он хотел бы видеть в ее свите. Это были милые и приятные женщины, но… все те же привычные немолодые лица. Кэтрин сказала Генриху, что желает включить в штат свою тупую мачеху Маргарет Говард, леди Клинтон; леди Арундел, с которой она вообще-то была в натянутых отношениях; леди Кромвель, сестру покойной королевы Джейн, невестку Томаса Кромвеля, а также госпожу Стонор, до последней минуты остававшуюся в Тауэре с ее кузиной Анной Болейн. Вот уж воистину веселенькая компаньонка, усмехнулась Кэт, вспомнив о ней. Мелькали и другие, но все дамы не отличались ни молодостью, ни весельем, ни умом.

Когда Кэтрин попыталась возражать, дядя строго приказал:

— Помни, Кэтрин, отныне ты — королева Англии, солидная женщина, занимающая выдающееся положение. Ты не можешь, как какая-нибудь девчонка, думать только о развлечениях.

Господи, спаси! До чего же ей скучно! Что хорошего в положении королевы, если нельзя всласть повеселиться? Кэтрин уже почти жалела, что стала королевой. Она едва ли не хотела возвратить время, когда королевой была леди Анна, а она, Кэт Говард, ее фрейлиной и могла веселиться и флиртовать со всеми молодыми джентльменами двора. А теперь леди Анна, возлюбленная сестра короля, имеет возможность развлекаться, как ей только заблагорассудится. Безвкусно одетая, неуклюжая принцесса Клевская канула в прошлое. Теперь в свете появилась изящная, наряженная по последней моде женщина, которая веселилась и танцевала ночи напролет, покупала себе все, что вздумается, и при этом ни от кого не зависела. Это просто несправедливо! Однако леди Анне, должно быть, одиноко без мужчины. Кэтрин не представляла, как можно жить без мужчины. С этой точки зрения леди Анна казалась ей странной и достойной сожаления. Не то чтобы мужчины не оказывали внимания ее предшественнице, но сама леди Анна, наслаждаясь их ухаживанием, не отдавала предпочтения ни одному из них. Казалось, ей нравится водить их за нос: много обещать, но ничего не давать. Принцесса Елизавета, часто бывавшая у леди Анны, восторгалась этой дамой.

Когда Анну спрашивали, почему она не выходит замуж, она отвечала:

— Как могу я выбрать другого мужчину, после того как была замужем за таким великим королем, как Хендрик! Кто же может сравниться с ним? — спрашивала она с лукавыми огоньками в бледно-голубых глазах и тут же заливалась счастливым смехом, причем Кэтрин никак не могла понять, что же в действительности имеет в виду бывшая королева и почему она так весело смеется.

И действительно, жизнь леди Анны стала куда приятнее, чем у любой из придворных дам. Она регулярно появлялась при дворе и оставалась в одинаково дружеских отношениях и с королем, и со своей очаровательной преемницей. Когда Анна появилась первый раз, Кэтрин ужасно нервничала. Но Анна с такой непосредственной искренностью бросилась к ногам королевской четы, а затем, поднявшись, так мило пожелала им счастья и преподнесла роскошные подарки, что Кэт успокоилась.

В тот вечер король рано отправился в постель. Его беспокоила нога, но королева Кэтрин и леди Анна, к изумлению придворных, веселились и танцевали до поздней ночи. На следующий день бывшую королеву пригласили отобедать вместе с молодоженами. Все трое сидели рядом, смеясь и обмениваясь тостами. Король любезничал с Анной Киевской, как никогда раньше. Придворные наблюдали за ними, выпучив глаза от изумления, что чрезвычайно забавляло обеих дам.

К Новому году леди Анна подарила королю и королеве двух великолепных лошадей из своей конюшни: жеребцов-однолеток необычной серовато-коричневой масти, с черными как смоль щетками на ногах. На лошадях были попоны из розовато-лилового бархата, с золотой бахромой и золотыми кистями, и уздечки из чистого серебра. Когда два миловидных грума, облаченные в лиловые ливреи, расшитые серебром и золотом, ввели их в один из залов Хэмптон-Корта, король и королева пришли в восторг, хотя некоторые придворные посматривали на леди Анну с усмешкой, как на дурочку.