Вспомни меня, любовь

Нисса поудобнее устроилась у мужа на коленях и почувствовала, как он легко вошел в нее. Она отважно распахнула лиф, чтобы он мог свободно ласкать ее груди. Затем, уперевшись руками в его плечи, она начала медленно раскачиваться на нем, ни на секунду не отрывая взгляда от его глаз. Как это волнующе безнравственно, думала Нисса, предаваться любви в движущейся карете. Ее юбка задралась, обнажив молочно-белые бедра, руки Вариана сжимают ее надушенную нежную грудь, в то время как она ритмично движется вверх — вниз, вверх — вниз… О, ей хотелось бы, чтобы это продолжалось вечно, но, увы, они оба настолько сильно возбудились, что все кончилось довольно быстро. В изнеможении, не в силах отдышаться, они развалились на сиденьях. Наконец Нисса спросила:

— А ты когда-нибудь уже проделывал это в карете с другой женщиной?

— Нельзя задавать мужчине подобные вопросы, — засмеялся Вариан.

— Значит, было! — ревниво заключила Нисса.

— Я ни в чем не признаюсь, — сказал он, — но даже если и было, то задолго до того, как мы познакомились и поженились. — Вариан поцеловал жену в кончик носа и застегнул ее платье. — Мы же не хотим никого шокировать, выходя из кареты.

— Думаю, завтра я попрошу Тилли ехать вместе с нами, — коварно улыбаясь, сказала Нисса.

— Попробуй только, и я задам тебе хорошую трепку! — отозвался граф. В его зеленых глазах заиграли огоньки. — Есть и другие игры, которыми мы можем скрасить утомительное путешествие, но, боюсь, Тилли придет в ужас при виде наших забав.

Нисса отвела его руки от своей груди.

— Займитесь и вы своим костюмом, милорд, — посоветовала она, приводя в порядок растрепавшиеся волосы.

— Никаких Тилли! — грозно повторил Вариан, и Нисса кокетливо рассмеялась.

Как внезапно все переменилось. Осознав, что она любит, Вариана, Нисса вдруг преисполнилась ревности ко всем женщинам, когда-либо осмелившимся бросить взгляд на ее мужа. Это любовь заставляет нас быть такими? Но Нисса ни в чем не могла упрекнуть Вариана: он не смотрел ни на кого, кроме нее, и не видел никого, кроме нее. Ее неожиданное признание в любви только углубило его чувство к жене. Впервые Нисса упивалась сознанием его любви к ней, одновременно испытывая чувство вины из-за того, что так долго просто принимала эту любовь, будучи еще не способна отвечать на нее взаимностью.

Путешествие в Линкольн превратилось для Ниссы и Вариана в настоящий медовый месяц.

Они пересекли холмистый Вустершир с его огромными зелеными полями зреющей пшеницы и травянистыми лугами, на которых паслись тучные стада. В лесах и рощах водились олени; разводили там и овец, хотя стада их были не столь многочисленны, как в соседних графствах. Близился сбор плодов в яблоневых и персиковых садах. Обитатели Вустершира умели изготавливать из персиков домашнее вино, так называемое перри, высокое качество которого охотно признали граф и графиня Марч. Правда, вино оказалось гораздо крепче, чем предполагала Нисса, и в первый вечер, когда им его подали, она, к изумлению Вариана, совершенно опьянела.

Дома в этой местности в основном строили из дерева. Балки, брусы и столбы красили в черный или в белый цвета. Только церкви и помещичьи дома были сложены из добываемого здесь же красного песчаника. Повсюду виднелись яркие пятна садов. Слушая, как Нисса восторгается всем увиденным, граф соглашался с ней, но затем поведал жене о том, как им повезло, что их путь пролегает южнее города Друтвича, центра солеварения. В Друтвиче — три солевых источника и около четырехсот печей, в которых эту соль выпаривают и сушат. В самом городе и на несколько миль кругом воздух отравлен зловонными испарениями.

Затем граф и графиня Марч проехали по Уорикширу. Их путь лежал к северу от реки Эйвон, по лесистой местности. Земля здесь пока находилась в общинном пользовании, мелкие землевладельцы и безземельные крестьяне имели равные права. Но наиболее крупные землевладельцы постоянно пытались вести огораживание и ущемляли права своих арендаторов. В графстве зрело недовольство, часть обиженных крестьян подалась в леса и занялась разбоем. Разбойники представляли опасность, но лорда и леди де Винтер охраняли вооруженные стражники.

Они сделали остановку в огороженном крепостными стенами Ковентри. Реформация стоила городу его знаменитого собора. Прекратились и ежегодные постановки мистерий, которыми славился Ковентри. Эти потери существенно ударили не только по престижу, но и по кошельку города и горожан, поскольку ежегодное нашествие паломников обеспечивало существование множества мелких лавочников и разносчиков. Город пришел в упадок, хотя по-прежнему был прекрасен.