Поцелуй ангела

Язвительные нотки в его голосе едва не выбили Дейзи из колеи. Руки ее задрожали, но она повиновалась.

— Прекрасно, — прошептал он, глядя на обнаженную жену, представшую перед ним. Колготки больше подчеркивали, нежели скрывали нижнюю часть ее тела.

Дейзи решила, что настало время испытать его.

— Ляг на кровать, — нежно пробормотала она.

Мгновение поколебавшись, Алекс лег на бок и, приподнявшись на локте, взглянул на Дейзи:

— Так?

— О нет. Так дело не пойдет. На спину, пожалуйста.

К ее восторгу, он безропотно сделал то, о чем она просила Правда, чтобы ничего не пропустить, предусмотрительно положил под голову две подушки.

Облизнув пересохшие губы, Дейзи на мгновение засомневалась, сможет ли до конца выдержать взятую на себя роль, но потом решилась. Будь что будет, она сделает все, что в ее силах.

— Подними руки и прижми их к стене. Алекс, что бы я ни делала, они должны остаться на месте.

От его ленивой царственной улыбки сердце Дейзи предательски екнуло.

— Ты правда этого хочешь?

— Правда.

Он подчинился, и Дейзи охватила гордость. Она медленно приблизилась к мужу. Его глаза с такой страстью прожигали ее грудь и живот, что в колготках Дейзи почувствовала себя более голой, чем без них. Все тело горело от возбуждения и предчувствия любви. На мгновение снова мелькнула мысль о кнутах, спрятанных под кроватью, но она отогнала ее как непрошеного гостя.

Она посмотрела на Алекса, лежавшего на кровати и прикованного к стене воображаемой цепью. «Он мой пленник», — подумала Дейзи. Пока он будет так лежать, она сможет исследовать каждый квадратик его тела, включая внушительный холм, приподнявший полотенце. Она отвела взгляд и присела на край кровати.

— Запомни, что я сказала, — прошептала она. — Не смей двигаться.

— Если ты немного раздвинешь ножки, я сделаю все, что ты захочешь.

Ну что ж, это честно, решила Дейзи, слегка раздвинув ноги.

Правая рука Алекса дрогнула, словно он собрался нарушить договор, но спустя мгновение он успокоился.

Дейзи опустилась к кровати и, склонившись над мужем, стала чуть покусывать его мощную грудь — твердую и мускулистую. Она-с наслаждением ощущала густые волосы и ставшую влажной гладкую кожу Прикоснулась губами к коричневым соскам, стала ласкать подмышки… Кожа Алекса покрылась маленькими пупырышками, а из горла вырвался нечленораздельный звук. Подняв голову, Дейзи заглянула ему в глаза.

— Сейчас я сниму с тебя полотенце.

— Уже?

Плотоядное выражение его глаз сказало Дейзи, что она играет с огнем. Но она была не намерена отступать и упрямо потянулась к полотенцу. Одним аккуратным движением она развязала узел и отбросила полотенце в сторону.

— О! — Он был великолепен. Протянув руку, Дейзи впервые в жизни с любопытством коснулась мужского естества, стараясь познать его кончиками нежных пальцев. Алекс едва не соскочил с кровати, и Дейзи отдернула руку. Лицо мужа исказилось, словно от пытки.

— Тебе больно?

— В твоем распоряжении шестьдесят секунд, — прохрипел он, — а потом я освобожу руки.

Дейзи пронзила волна сладкого наслаждения, когда она поняла, что это тоже часть игры, а не страшная угроза.

— Ты не двинешь даже пальцем, пока я не разрешу, — сурово произнесла она.

— Пятьдесят секунд, — сказал он в ответ.

Она поспешила снова потрогать его, стараясь обследовать как можно больше за отпущенное ей время.

— Двадцать секунд, — простонал он.

— Не так быстро.

Усмехнувшись, он снова застонал, чем немало позабавил Дейзи, — она улыбнулась. Но улыбка тут же исчезла с ее лица Готово ли ее маленькое тело к такому испытанию? Она отчаянно махнула рукой.

— Все!

Не успев ничего понять, Дейзи оказалась лежащей на спине, а Алекс всем своим весом прижимал ее к постели.

— Теперь тебе придется попробовать собственного лекарства. Прими позу, — Какую?

— Руки к стене.

Поперхнувшись, Дейзи невольно вспомнила о кнутах. Кажется, ее потуги сыграть роковую женщину увенчались успехом — Алекс принял ее за опытную даму.

— Алекс?!

— Разговора не будет, пока я не увижу, что ты умеешь повиноваться.

Дейзи медленно подняла руки к подушке.

— Я же сказал — к стене.

Дейзи подчинилась — никогда еще не была столь беззащитной и одновременно столь жаждущей. Упершись костяшками пальцев в тонкую обшивку стены, она испытывала неудобство и сильнейшее сексуальное желание. Ее душу раздирали противоречивые чувства — хотелось небывалой нежности и первобытной мужской грубости.