Гордость и предубеждение и зомби

— Сами поговорите об этом с Лиззи. Скажите, что настаиваете на этом браке!

— Пусть спустится сюда. Я выскажу свое мнение.

Миссис Беннет позвонила, и Элизабет позвали в библиотеку.

— Подойди-ка, дитя мое, — воскликнул отец, когда она вошла. — Я послал за тобой по очень важному делу. Как я понимаю, мистер Коллинз сделал тебе предложение. Это так?

Элизабет подтвердила это.

— Хорошо. И это предложение ты отвергла?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Теперь самое главное. Твоя матушка настаивает на том, чтобы ты приняла его. Не так ли, миссис Беннет?

— Да, иначе я и знать ее не желаю!

— Элизабет, ты стоишь перед несчастливым выбором. С этого дня ты станешь чужой для одного из своих родителей. Твоя матушка не желает тебя знать, если ты не выйдешь замуж за мистера Коллинза, а я не желаю тебя знать, если ты за него выйдешь. Потому что я не желаю видеть лучшего из своих воинов на побегушках у человека, который толще Будды и тупее, чем острие учебного меча.

Элизабет не сдержала улыбки, услышав такое завершение после подобного начала, но миссис Беннет, уже успевшая убедить себя, что супруг целиком на ее стороне, была крайне разочарована.

— Что вы такое говорите, мистер Беннет?

— Моя дорогая, у меня к вам две небольшие просьбы, — отвечал мистер Беннет. — Во-первых, избавьте меня от хлопот по зашиванию вашего рта и, во-вторых, оставьте эту комнату в моем распоряжении. Буду рад, если вы покинете библиотеку, и чем быстрее, тем лучше.

Миссис Беннет, однако, сдалась не сразу. Она снова и снова увещевала Элизабет, то заклиная, то угрожая. Она попыталась заручиться поддержкой Джейн, но Джейн со всей присущей ей мягкостью вмешиваться отказалась, и Элизабет то с серьезной откровенностью, то с игривым озорством отражала все атаки матери. Но если манера ее менялась, то решение оставалось непоколебимым.

Пока семейство пребывало в смятении, в гости зашла Шарлотта Лукас. В холле ее встретила Лидия, громко шепча:

— Как хорошо, что ты пришла, здесь такое веселье! Знаешь, что случилось утром? Мистер Коллинз сделал предложение Лиззи, а она и видеть его не желает!

Лидия заметила, что Шарлотта раскраснелась от прогулки и выглядела довольно расстроенной.

— Шарлотта, что с тобой? Ты больна?

Не успела гостья ничего сказать, как к ним с теми же новостями присоединилась Китти, а стоило им войти в столовую, где сидела миссис Беннет, как и она принялась взывать к состраданию мисс Лукас, умоляя ее повлиять на свою подругу, чтобы та поступила, как того желает ее семья.

— Заклинаю вас помочь, мисс Лукас, — добавила она меланхолически, — ведь меня никто не поддерживает, все тут против меня. Я терплю жестокое обхождение, и никто не думает о моих несчастных нервах.

Шарлотту спасло появление Джейн и Элизабет.

— Ах, вот и она, — продолжила миссис Беннет. — И выглядит совершенно безмятежно, и ей до нас всех столько же дела, как до неприличностей, с которыми она уж гораздо охотнее проводит время! Но вот что я вам скажу, мисс Лиззи: если вам взбредет в голову вот так разбрасываться предложениями замужества, то вам никогда не найти себе мужа, и тогда уж не знаю, кто станет вас содержать после смерти вашего батюшки!

Глава 21

О сватовстве мистера Коллинза уже почти не заговаривали. Сам упомянутый джентльмен теперь едва замечал Элизабет и в течение всего дня усердно расточал знаки внимания мисс Лукас, которая любезно выслушивала его, таким образом своевременно придя на помощь всем и своей подруге в особенности. И впрямь казалось, что Шарлотта даже чересчур старательно внимает мистеру Коллинзу.

Следующее утро никоим образом не поправило ни здоровья, ни настроения миссис Беннет. Мистер Коллинз по-прежнему выказывал, сколь уязвлена его гордость. Элизабет надеялась, что нанесенная ему обида сократит его пребывание в Лонгборне, но его планы ничуть не изменились. Раз уж он намеревался уехать в субботу, то до субботы и останется.

После завтрака барышни удалились в додзё, где занялись еженедельной разборкой и чисткой мушкетов. Затем, вооружившись этими самыми мушкетами, они отправились в Меритон, чтобы узнать, вернулся ли мистер Уикэм, и оплакать его отсутствие на незерфилдском балу.

Не прошли они и мили, как Китти, которая вызвалась идти впереди, резко остановилась и знаком велела остальным сделать то же самое. Она вскинула мушкет, но Элизабет и ее сестры никак не могли понять, во что она целится, поскольку дорога казалась совершенно безопасной. Через несколько секунд из-за деревьев справа от них выскочил одинокий бурундук и, с чрезвычайным проворством перебежав дорогу, исчез в подлеске слева. Лидия не удержалась от смеха: