Гордость и предубеждение и зомби

— Лидия не утихомирится до тех пор, пока не выставит себя на посмешище где-нибудь на публике, и у нее едва ли будет возможность проделать это с меньшими затратами и неудобствами для семьи, чем в сложившихся обстоятельствах.

— Если бы вы знали, — сказала Элизабет, — как мы все можем пострадать и, впрочем, уже пострадали от необдуманного и распущенного поведения Лидии в обществе, уверена, вы судили бы совсем по-другому.

— Уже пострадали? — повторил мистер Беннет. — Неужели Лидия отпугнула кого-нибудь из твоих поклонников? Бедняжка Лиззи! Не стоит отчаиваться. Не стоит сожалеть о разборчивых юнцах, которые не желают мириться с небольшой глупостью. Ну-ка, скажи мне, что за жалкие личности испугались легкомыслия Лидии?

— Право, вы ошиблись. Таких обид я за ней не числю. Сейчас я говорю не об отдельных случаях, а о грозящем нам ущербе в целом. Наша репутация, уважение, которым мы пользуемся в обществе, могут пострадать от дикой необузданности, самоуверенности и пренебрежения приличиями, которые так часто выказывает Лидия. Простите, я вынуждена сказать прямо: если вы, дорогой отец, не потрудитесь усмирить ее взбалмошный нрав или напомнить ей, что она клялась на крови защищать наше королевство и должна ставить эту клятву превыше всего, то скоро воспитывать ее будет поздно. Ее характер окончательно установится, и к шестнадцати годам она превратится в заядлую кокетку, которая только и будет, что выставлять себя и нас на посмешище и позорить честь нашего дорогого наставника. Та же опасность грозит и Китти. Ведь она во всем подражает Лидии! Пустые, невежественные, ленивые девицы, с которыми не будет никакого сладу! О, дорогой отец, неужели вы думаете, что если их повсеместно будут сторониться и презирать, то тень позора не падет и на других сестер?

Мистер Беннет почувствовал, что она переживает всем сердцем, и, ласково взяв ее за руку, произнес:

— Не волнуйся так, моя милая. Где бы вы с Джейн ни оказались, вас всегда будут ценить и уважать и не станут думать о вас хуже из-за того, что у вас есть две, а впрочем, пожалуй, три очень глупые сестры. Нам не видать покоя в Лонгборне, если Лидия не уедет в Брайтон. Так пусть же едет. Полковник Форстер — человек разумный и удержит ее от серьезных проступков. Да и она, к счастью, слишком бедна, чтобы привлечь охотников за приданым. И кокетничать ей там будет труднее, чем здесь, — офицеры найдут себе в Брайтоне девиц, более достойных их внимания. Будем надеяться, что эта поездка заставит ее задуматься о том, как незначительна ее персона. В любом случае, вряд ли ее характер ухудшится настолько, что нам придется отрубить ей голову.

Элизабет пришлось удовольствоваться этим ответом, однако она не переменила своего мнения и вышла от отца разочарованная и огорченная.

Впрочем, даже если бы Лидия и ее мать узнали, о чем Элизабет говорила с отцом, то вряд ли они сумели бы хоть на минутку прервать свою бесконечную болтовню, чтобы выразить негодование. Поездка в Брайтон, по мнению Лидии, сулила ей все земные блаженства. Ее бурное воображение рисовало ей улицы этого развеселого морского курорта, полные офицеров. Она представляла себя объектом внимания десятков и сотен незнакомых ей пока военных. Лидия так и видела, как она сидит в тени навеса, рьяно флиртуя по меньшей мере с шестью офицерами, которые наперебой стараются покорить ее своими боевыми навыками.

Если бы Лидия узнала, что сестра пыталась лишить ее подобного времяпрепровождения, что бы она чувствовала? Понять ее смогла бы только миссис Беннет, которая испытала бы то же самое. Предстоящая поездка Лидии в Брайтон — единственное, что отвлекало миссис Беннет от печальных мыслей о том, что ни одна из ее пяти дочерей пока не вышла замуж.

Но они оставались в полном неведении, и посему почти ничто не прерывало их восторгов до самого дня отъезда.

В последний день пребывания полка в Меритоне мистер Уикэм вместе с несколькими офицерами обедал в Лонгборне. Элизабет так мало заботило, в каких отношениях они расстанутся, что, когда он спросил о ее поездке в Хансфорд, рассказала о трехнедельном визите в Розингс полковника Фицуильяма и мистера Дарси и спросила, знаком ли он с полковником.

Казалось, это застало его врасплох, но он тотчас же опомнился, с улыбкой ответил, что прежде часто его встречал, и, заметив, что полковник — человек достойный, спросил Элизабет, понравился ли он ей. Она отозвалась о нем очень тепло. Вскоре Уикэм с безразличным видом переспросил: