Танатонавты

— Да, но если кто-то захочет стать совсем уж современным, то он может декорпорировать и другим образом. Нет ничего лучше, чем пьянки до бесчувствия или вечерок, когда тебе кое-кто ноги за шею забрасывает!

Меня словно ледяной водой окатило.

— Фредди, вы все шутите! — не вполне уверенно запротестовала Амандина.

— Нет, — ответил тот совершенно серьезно. — Все поступки в нашей жизни — это священные деяния: питаться, пить, дышать, заниматься любовью, любым другим образом чествовать Бога и то существование, которое он нам дал!

Как понять выражение слепых глаз, спрятанных под черными очками? Улыбка младенца освещала его морщинистое лицо, пока раввин читал нам афоризмы, которые — подчеркнул он — ему преподал его же духовный наставник, раввин Нахман из Братиславы:

— Пребывать все время в радости, избегать печали и горечи — это великая задача. Все болезни вызваны недостатком радости. Они проистекают от искажения «глубинного псалма» («нигун») и десяти жизненных ритмов («дефиким»). Когда угасает радость и глубинный псалом, человека охватывает болезнь. Радость — величайшее из лекарств. Нужно найти в себе единственную положительную точку и слиться с ней. Пусть это даже волос в носу.

С этими словами он попросил у Амандины «Кровавую Мэри», свой любимый напиток, залпом осушил стакан и объявил, что ему и ученикам пора спать.

165. Декорпорация

Однажды вечером мы с Розой решили декорпорировать согласно поучениям Фредди. После легкого ужина мы улеглись на пол, точнее, на наш синтетический ковер. Сосредоточились на дыхании и крови, омывающей организм.

По-прежнему следуя указаниям Фредди, когда появлялись спазмы, мы поглощали эти болезненные ощущения, пока не забывали о них, а если внимание рассеивалось, то мы снова прогоняли мысли, сосредоточившись на ритме дыхания.

Так мы провели примерно полчаса, упираясь расслабленными спинами в пол, а потом одновременно залились глупым смехом. Очевидно, иудейская медитация была не для нас.

Роза игриво укусила меня за ухо:

— Фредди говорил о более приятных способах покинуть тело.

Я провел рукой по ее длинным черным волосам.

— Я не люблю напиваться. Алкоголь не приносит мне никакой радости, только тошноту и мигрень!

— Есть еще один способ, — напомнила она, потягиваясь, и прижалась ко мне.

Не откладывая дела в долгий ящик, мы разделись.

— Говорят, для лучшей медитации надо освободиться от всего, что нас отягощает, — напомнила моя супруга.

— Говорят, для лучшей медитации надо услышать, как кровь стучит в висках. И я это слышу, — сказал я, — ты, ученый в юбке.

— Говорят, для лучшей медитации надо поудобнее улечься в кровати, — продолжила Роза, подпихивая меня к нашему ложу.

Тела переплелись, и наши души соединились в радости. Две жизненные оболочки робко вышли из пылающих телесных каркасов и слились у нас над головами на несколько секунд экстаза.

166. Аюроведическая философия

Эволюция не заключается в том, чтобы становиться все святее, умнее или счастливее. Эволюция состоит в том, чтобы становиться более просветленным. Требуется много времени, чтобы суметь понять истинную сущность прошлых жизней. Чем больше развивается физическое тело, тем более ясными становятся ментальные напоминания о той или другой жизни.

Смерть — это не гримасничающая маска, напоминающая нам о том, что мы себя не нашли, а спокойный переход от одного опыта жизни к другому. Переход, продолжающийся до тех пор, пока мы не разовьемся в той мере, чтобы вобрать в себя достаточно просветления, и тогда смерть сделает наш дух бессмертным.

Сатпрем. «Шри Ауробиндо, или Приключение сознания».

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

167. Потери

Рауль нарисовал Галактику и поместил в ее центре нечто напоминающее пасть. Континент Мертвых. Что ему в этом нравилось, так это возможность удовлетворить вечное и естественное желание человека узнать, где находится центр мира. Сначала человек верил, что центр его мира — это его же деревня, потом страна, потом Земля, потом Солнце. Теперь мы знаем, что наша Солнечная система всего лишь ничтожная пушинка на окраине чудовищно огромной Галактики, в центре которой находится пылесос, поглощающий и измельчающий все и вся, даже души.