Танатонавты

Рай — моя единственная страна, единственная родина, единственный предмет моего шовинизма. Я здесь. Кажется, я всегда знал это место, я всегда понимал, куда уходит жизнь и откуда она возвращается. На Земле, там, внизу, я был лишь прохожим. Туристом на каникулах. Я — эктоплазма, я никогда и не был никаким Мишелем Пэнсоном. Я всего лишь только эктоплазма. Не был я этим бедным, глупым парнем, что звался Мишель Пэнсон.

Этот Мишель полный идиот, а я… Я такой легкий… Легкость — вот истинное, предельное достоинство. Единственное, чего я хочу, — остаться мыслящим паром. Я еще связан с Землей и моим телом. Юношеское заблуждение.

Я вижу Розу и люблю ее еще больше, чем на Земле. Зачем возвращаться в нашу тесную кожу, наши болезненные тела, наши мозги, забитые раздражающими беспокойствами? Нам хорошо вдвоем здесь. Нам незачем бояться времени. Нам вообще нечего бояться.

Мне смешно за всех этих танатонавтов, что ждут меня у входа в рай. Большей глупости трудно себе представить. Я вернулся в свою страну, в свой мир. Откровение из откровений. Я — у своего источника. Я вижу настоящее небо. Со стороны тот, другой, еще один из этих землян, кажется мне грязно-желтым. Белый, истинно белый цвет может существовать только в раю.

Я в раю. И подумать только, я хотел не дать его Розе!

Дымка рассеивается. Подо мной появляется длинная колонна мертвых. Она похожа на реку, а вдали кажется, этот поток разделяется. Я спускаюсь, чтобы лучше разглядеть это зрелище. Действительно, река душ расходится на четыре ветви и в середине человеческих душ сейчас я различаю души животных и даже растений. Наверное, у рая есть вторая дверь, через которую в него вливаются и эти души. Души морских анемон и водорослей, медведей и роз. У растений тоже есть души. Я это знаю, потому что сейчас я понимаю все.

Абсолютный синкретизм. Мы едины, и там, на Земле, мы все сообща страдаем. Надо жить, отринув от себя все насилие. Не причинять насилия никому, кем бы или чем бы он ни был. Никогда не причинять насилия. Этот закон жизни проникает в меня до самых кончиков пальцев, до корней волос. Я был не кем иным, как невежественным человеком, возжелавшим подняться в рай только за тем, чтобы мне измерили и показали всю степень моего невежества.

Река, увлекающая души людей, животных и растений, делится на четыре ветви. Какие книги, сваленные стопкой на Раулевом столе, говорили о том свете, омываемом четырьмя потоками? Об этом говорили индусы, и иудеи тоже. В голове пронеслась страница из тетрадки Рауля: «ИУДЕЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ. Рай находится на седьмом небе. Ведут туда две двери. Они зовут к танцу и радости. Можно видеть четыре реки: из воздуха, меда, вина и благовоний…». «Рай омывается четырьмя реками», — гласит и Коран.

С одного края мира по другой, от одной древней цивилизации до другой, наши предки это знали и иносказательно описывали один и тот же пейзаж.

Четыре реки. Четыре водораздела. Четыре типа душ, не просто хороших и плохих, а, скорее, четыре тональности, будто бас, баритон, дискант и фальцет. Четыре вида существования души.

По стопам Розы мы с Фредди вливаемся в реки усопших.

И внезапно я вижу ангелов.

200. Христианская философия

Благословенные ясно узрят ответы на тайны, что подтвердят истину подчинения вере. Троица, перевоплощение, спасение, спрятанные провидением законы управления душами, управления миром и действиями людей, чья история слишком часто выглядит для нас загадкой или сплетнями. Они познают сверхъестественную заботливость Божеского пути в благочестии избранных и бесконечное чудо Божественной сути.

Монсеньор Эли Мерик

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

201. На краю

Издали они казались светлячками.

Ангелы.

Я сразу понял, кто они.

Ангелы рая.

Спектакль стоил всей этой дороги.

Фредди взял меня за плечи и встряхнул. Он кричал, что мы поклялись вернуть Розу в мир живых, а не остаться с ней на Континенте Мертвых. Умолял не забывать о цели нашей экспедиции. Он знал все мои мысли. Эти эктоплазмы все так быстро понимают!

Раввин говорил, и я постепенно приходил в себя. Наваждение кончилось. Смерть, я уже победил тебя, когда ты была женщиной в белом атласе. Ты меня больше не соблазнишь, даже появившись в облике рая.