Танатонавты

Ждать дольше смысла нет. Тремя днями позже наша группа вылетела на добычу эктоплазменного репортажа, даже еще более сенсационного, нежели повествования о битве за рай, которые принесли Вийану уникальную знаменитость в этом жанре.

Максим сохранил все диалоги в своей памяти. Они были опубликованы в журнале «Танатонавт-любитель» в сопровождении рисунков, а позже вышли в сборнике «Собеседование со смертным», вместе со второй работой Амандины Баллю. Рукопись-оригинал, документ, обладающий исторической ценностью, сейчас хранится под стеклом в Музее смерти при Смитсоновском институте в Вашингтоне.

230. Учебник истории

Танатонавтов всегда отличало самое глубокое уважение к ангелам. Как бы то ни было, достаточно одним глазом заметить ангела — имеется в виду, настоящего ангела, — как тут же понимаешь, что он заслуживает самого большого уважения. Вероятно, ангелы — это то, во что превратится человек в 100 000 году. Они в миллион раз более развиты и тоньше, чем мы. У них иное восприятие времени. Люди зажаты между прошлым, за которое им стыдно, и будущим, которое их пугает. Ангелы же трансцендентно превосходят прошлое, настоящее и будущее. Они предлагают нам совершенно новую парадигму, концепцию «настобудущности». Ангел непрерывно различает — в кратко-, средне— и долгосрочной перспективе — последствия каждого своего поступка и выбирает нужный из меню настобудущности, что во многом напоминает, как мы с вами берем закуску в школьном буфете. Например, если мы выберем вареную морковь, то заранее знаем, какого вкуса она будет во рту. Точно так же для всякого выполняемого действия ангел уже знает все его последствия.

Учебник истории, вводный курс для 2 класса

231. Краткая биография Максима Вийана

Когда Максим был маленький, он был совершенно нормальным ребенком, с одной только разницей: когда он говорил, его никто не слушал. Он начинал фразу, и вроде как совершенно случайно всегда находился тот, кто мгновенно вмешивался. Дома, за столом, его обрывали словами «передай-ка соль». В школе учитель объявлял: «А сейчас займемся следующей темой». Достаточно было открыть рот, как тут же вниманием других завладевал кто-то еще, неважно кто и неважно как, хоть даже сморкаясь.

Ко всему прочему Максим с ужасом констатировал, что он задумчиво прислушивался ко всем подряд и мог часами сидеть совершенно молча, впитывая в себя любую поступающую информацию.

Вокруг, польщенные его вниманием, множились друзья, которые один за другим рассказывали о своих хобби: гипноз, оказание первой медицинской помощи, викторианская литература, программирование, греко-романская борьба, астрофизика, стратегия наполеоновских войн, математика, додекафоническая музыка ну и все в таком духе. Товарищи старались изо всех сил, чтобы заполнить его ментальные резервуары темами для размышления.

В то же время Максим не мог все время получать, ничего не давая взамен. Поначалу он разными способами пытался заставить слушать себя. Он просил только немного внимания. Но стоило ему начать излагать разные логические умопостроения, как его родители тут же принимались зевать и меняли тему. Преподаватели рассеянно говорили: «Очень интересно, но к делу не относится». С друзьями то же самое.

Был ли это его голос, низкий и мягкий, что погружал их в сон? В басах звуковые волны воздействуют на сердце и грудину, укачивая и усыпляя. Высокие же звуки, наоборот, возбуждают и приковывают к себе, потому что обращаются напрямую в головной мозг. Максим говорил себе, что у высокого голоса, пусть даже излагающего ерунду, больше шансов быть услышанным, чем у низкого голоса, говорящего об увлекательных вещах.

Он попытался изменить свой голос, но ничего не добился. Отчаявшись и презирая мир, он стал монахом-траппистом. Среди людей, давших обет молчания, с которыми невозможно было вести диалог, он наконец почувствовал, что его приняли и уважают.

Все свободное время он стал проводить в раздумьях о своем положении и решил принять все как есть. Он был рожден приемником. От него никогда и не требовалось быть передатчиком. С миром в сердце он покинул свой монастырь и продолжил накапливать знания, выслушивая других. Разумеется, он ничего не извлек лично для себя из этого знания, так как никому не был интересен, но зато Максим превратился в гигантский человеческий банк данных, способный растягиваться до бесконечности. Благодаря всем тем — по большей части бесполезным — зернам знания, что были засыпаны в его ментальные закрома и житницы, он выходил победителем из любой телевикторины с вопросами на общекультурную тематику.