99  

161. Учебник истории

Очень долго люди не знали, что находится в центре их собственной Галактики. Было известно, что Вселенная делает один оборот за 250 миллионов лет, но никто и понятия не имел, вокруг чего она вращается.

Учебник истории, вводный курс для 2 класса

162. Мох-4

К всеобщему удивлению, третью коматозную стену пробил экипаж еврейского колледжа города Страсбурга под руководством раввина Фредди Мейера. У танатонавтов-талмудистов появилась гениальная идея: путешествовать не в одиночку, а группой. Раввин Мейер обнаружил, что большинство погибших разведчиков пытались слишком сильно растянуть свою эктоплазменную пуповину, которая лопалась на подходе к Моху-3. Вопрос: что более прочно, чем одна нить? Ответ: например, три сплетенные нити. Отсюда получается, что надо только лететь в группе, сплетя свои пуповины.

Методика: первое отделение прикрытия из трех раввинов охватывает и защищает пуповины двух других разведчиков, которые охраняют командира подразделения Мейера, которое могло бы проникнуть на Континент Мертвых без риска эктоплазменного разрыва.

Аргументы Мейера были вескими: шесть сваренных лент прочнее, чем одна. То же самое должно быть и с пуповинами.

Разумеется, риск присутствовал: один отказ и вся пирамида развалится! И все же эта задумка у страсбуржцев удалась.

В прямой трансляции по американским телеканалам раввин Мейер объявил, что позади Моха-3 находится обширнейшая равнина. Процессия усопших, выстроившихся в колонну, медленно уходила в бесконечность, а что их там ждало — неизвестно.

— А что, если мой отец все еще там, в этой очереди? — воскликнул Рауль.

И с этого мига он позабыл всю свою хладнокровность. Он захотел как можно быстрее встретиться с раввином-танатонавтом и его учениками. Страсбуржцы охотно согласились приехать к нам, на танатодром «Бют-Шомон».

Невысокий и добродушный раввин Мейер носил непроницаемые черные очки, которые вкупе с его лысоватой седой головой производили странное впечатление. Сюрприз: глаза за стеклами оказались закрыты. Когда он споткнулся о кресло в пентхаусе, я, грешным делом, подумал, что он слегка поддатый, но стоило ему заговорить с вечно сомкнутыми веками, как я понял, что пионер танатонавтики был слеп. Слеп!

— Это вам не мешает при исследованиях?

— Эктоплазме глаза не нужны.

Он улыбнулся, повернув голову в мою сторону. Достаточно было услышать мой голос, как он совершенно точно догадался, где я нахожусь.

Он взял меня за руку, и я понял, что по одному этому контакту он все обо мне узнал. Он определил мой характер по теплоте ладони, влажности кожи, линиям руки, форме пальцев.

— Вы не пользуетесь палочкой, — заметил я.

— Ни к чему. Может быть, я слепой, но уж никак не хромой.

Его ученики засмеялись. По всему было видно, что они обожали учителя и его шутки. Меня же такой юмор несколько озадачил. Люди, страдающие слепотой, считаются угрюмыми и нелюдимыми, а вовсе не весельчаками и шутниками. Кроме того, здесь мы имеем место с религиозным деятелем и ученым-эрудитом, что по определению означает: сверхсерьезный человек.

Рауль недоверчиво помахал руками в нескольких сантиметрах от его носа. Мейер выразил бесстрастный протест:

— Прекратите устраивать сквозняк. Хотите, чтобы я простудился?

— Вы правда ничего не видите?

— Да, не вижу, но я не жалуюсь. Я мог бы и глухим быть. Вот это уже действительно грустно.

Его ученики были на седьмом небе. Он добавил, на этот раз более серьезно:

— Знаете, интересной информации в звуках содержится больше, чем в изображениях. Перед тем как стать слепым и раввином, я работал хореографом и с давних пор люблю играть на фортепиано. Как раз фуга Баха и натолкнула меня на мысль сплести эктоплазменные пуповины.

Раввин без посторонней помощи подошел к роялю, пододвинул табурет и сел. Квазиматематическая музыка, раздававшаяся под стеклянным куполом пентхауса, очаровывала буйные заросли тропических растений.

— Послушайте вот этот пассаж. Слышите два голоса?

Я закрыл глаза, чтобы лучше понять, о чем он говорит. Действительно, сосредоточившись, я различил два голоса, наложенных один на другой. Мейер пояснил:

— Бах был гением сплетения. Соединяя два голоса, он создавал иллюзию присутствия третьего голоса, несуществующего, который, пожалуй, более богат, чем два исходных по отдельности. Эта техника подходит ко всему: к музыке, литературе, живописи и кто знает, к чему еще. Так что держите глаза закрытыми.

  99  
×
×