Блейз Уиндхем

Неподалеку от дома раскинулся огромный лес — королевским повелением семейству Уиндхем разрешалось охотиться там. Эрлу принадлежало девять деревень, в том числе и те две, через которые Блейз проезжала в день свадьбы. Более остро, чем когда-либо прежде, она осознала свой долг подарить мужу наследника. Никогда в жизни она и не предполагала, что такое богатство может принадлежать одному человеку.

Эдмунд Уиндхем ухаживал за молодой женой с изысканностью, на которую способен лишь мужчина с большим жизненным опытом. Не проходило ни единого утра, чтобы, открыв глаза, она не находила рядом на подушке какую-нибудь безделушку или другое свидетельство его любви.

Несмотря на то, что управление поместьем отнимало много времени, Эдмунд часто откладывал в сторону дела, чтобы побыть с Блейз.

Вскоре он обнаружил, что его женой стала сообразительная девушка с пытливым умом, готовая перенимать все, чему он только мог ее научить. Она умела читать и писать, ее обучили арифметике и церковной латыни — ничего подобного эрл не ожидал от девушки, выросшей в такой тихой заводи, как Эшби. Мало того, Блейз умела играть на маленькой лютне, у нее оказался чистый и высокий голос. Выяснив, что у Блейз есть способности к языкам, эрл начал расширять ее познания в латыни и еще добавил к ней греческий и французский.

Их жизнь отличалась приятной неспешностью, каждый день заканчивался у камина в гостиной Блейз. Вытянувшись на ковре перед жарким пламенем, Эдмунд рассказывал жене историю страны в виде притч и сказок. Об истории Блейз имела весьма смутное представление, и ей нравилось слушать низкий голос мужа, повествующего о королях и королевах, рыцарях и прекрасных дамах, битвах в Англии, Франции и в Святой земле, о придворных церемониях и турнирах.

Больше всего ее привлекали рассказы о правящей Англией династии Тюдоров. Она любила историю о том, как стали супругами принцесса Елизавета Йоркская и Генрих Ланкастерский, таким образом положив конец войне Алой и Белой розы, после чего в Англии вновь воцарились мир и спокойствие. Блейз плакала от жалости к бедной королеве Екатерине, жене нынешнего короля, которая сумела произвести на свет всего одного живого ребенка, принцессу Мэри.

И теперь ходили слухи, что после долгих лет брака король решил расстаться с женой.

— Но разве такое возможно? — однажды вечером спросила Блейз у Эдмунда.

— Такое уже случалось, — напомнил ей муж.

— Но ведь она — его жена перед Богом и людьми, милорд!

— Генрих — король Англии, Блейз, и у него должен быть сын. А Екатерина Арагонская, по всей видимости, не в состоянии родить здорового сына и, если слухи верны, вообще больше не сможет рожать. С благословения церкви другие христианские королевы отрекались от власти, некоторые даже уходили в монастырь. Другие просто удалялись от двора, и за такое бескорыстие и муж, и весь народ относились к ним с почтением.

По-моему, наша королева — гордая и упрямая женщина, Король Генрих напрасно женился на ней. Она была вдовой его брата, и если бы не алчность старого короля, которому не терпелось завладеть ее приданым, она давным-давно вернулась бы в свою Испанию Старый король Генрих, отец нашего нынешнего короля, в свое время скопил несметные богатства. Когда принц Артур умер, была уплачена только половина приданого Екатерины Арагонской.

Старый король надеялся заполучить другую половину, выдав вдову за младшего сына, нашего короля Генриха.

Но король Испании Фердинанд оказался не менее жадным, чем наш старый король. Он считал, что английский принц уже отведал вкус женщины и способен обойтись без всего приданого. Он, не видел смысла выполнять условия сделки и платить полностью. К тому же англичане не угрожали вернуть Екатерину домой и даже объявили о ее помолвке с юным Генрихом — несмотря на то, что он младше ее на целых шесть лет.

Старый король упрямо настаивал на выплате приданого, заявляя, что в противном случае готов отправить Екатерину обратно в Испанию и обручить своего наследника с французской принцессой. В конце концов приданое от Испании предназначалось для принца Артура и принцессы Екатерины, а вовсе не для Генриха.

— Разве королям чужда нравственность, сэр? Забрать приданое, а затем вернуть принцессу отцу — это поистине ужасно! — воскликнула Блейз.

— Нравственность королей обычно служит их желаниям, дорогая, — с улыбкой объяснил Эдмунд, довольный рассудительностью жены. У него возникла мысль, что неплохо было бы заняться с ней изучением логики.