102  

— Закрой на засов дверь, — прошептала она. Он выполнил ее просьбу и вернулся. Их тела слились. Тамаре в этот миг показалось, что впервые за все годы, прожитые с Мурадом, она счастлива. Она отдавалась Димитрию с каким-то надрывом, как будто пытаясь наверстать все время, которое она была лишена мужской ласки.

Под утро, когда Димитрий собирался уходить, она спросила его:

— Ты придешь ко мне завтра ночью?

— Если вы пожелаете того, моя госпожа.

— Да! Да! Конечно! — страстно сказала она, почти прокричав эти слова. — Я сделаю тебя моим главным евнухом, и тогда ты сможешь приходить ко мне когда захочешь.

Димитрий поклонился Тамаре и отправился к себе, где его уже ждал Али Яхиа.

— Ну как, все прошло успешно? — спросил Али Яхиа.

— Да, мой господин. Никто не видел меня, а она меня заметила лишь после того, как легла спать. Я выполнил все, что вы приказывали.

— Ты обладал ею?

— Да.

— Полностью?

— Да, господин. Теперь она считает меня своим любовником и даже пригласила меня к себе на следующую ночь.

— Хорошо! Продолжай в том же духе. Она должна сильно влюбиться в тебя, понятно? За это я и плачу тебе.

— Я сделаю все как надо, господин.

Димитрий стал приходить к Тамаре каждую ночь. Его визиты очень сильно изменили ее, к ней вернулась былая женственность и грация, она стала естественнее и спокойнее, все чаще на ее лице появлялась мечтательная улыбка. Однако, даже несмотря на то что ее тело снова стало получать мужскую ласку, которой ей так не хватало, ее ненависть к Феодоре не уменьшилась.

Глава 26

Андроник надеялся, что его брат Мануил не вернется из Турции. Это мнение разделяла и его мать, императрица Елена.

Но Мануил вернулся, и не один, а с женой. После возвращения Мануила все надежды Андроника и его матери рухнули. Император Иоанн стал проводить откровенную протурецкую политику. Византийские войска стали непременными участниками всех войн, которые вел султан Мурад.

Такая политика вызвала восстание нескольких византийских городов в Малой Азии. Эти восстания были во многом спровоцированы императрицей Еленой. Однако уже ничего изменить было нельзя. Мурад шаг за шагом расширял свои владения. Постепенно в Малой Азии не осталось ни одного города, принадлежащего Византии. Это был полный крах некогда могущественной империи.

Адора отныне сопровождала султана Мурада во всех походах и была свидетельницей его триумфа. Его империя становилась самой могущественной в мире.

По ночам они нежились в постели в султанском шатре, и Феодоре нравилось гладить уже немного поседевшую шевелюру Мурада.

— Мой любимый, мой единственный! Ты сделал меня по-настоящему счастливой. Я только сейчас стала вполне понимать это.

Всякий раз, когда она произносила эти слова, лицо Мурада озарялось светом.

— Волшебница, — шептал он ей, — это ты сделала меня счастливым. Без тебя я бы никогда не смог добиться таких блестящих побед. Я люблю тебя, Адора!

Принц Баязет стал уже взрослым мужчиной. Он очень почитал своих родителей. Люди, которые их хорошо знали, говорили, что от Мурада Баязет перенял смелость и государственное мышление, а от Адоры — изворотливость ума и безошибочную интуицию.

Глава 27

После столь замечательных побед в Азии Мурад снова обратил свой взор на Европу и двинул свои войска на запад. Сначала все шло хорошо: турецкая армия поодиночке разбила войска албанцев, болгар и венгров, но потом они объединили свои силы. Предстояло решающее сражение. Соперники сошлись на Косовом поле. К болгарам, венграм и албанцам присоединились сербы, боснийцы и чехи. Однако, несмотря ни на что, Феодора была уверена в победе мужа.

Перед самым началом битвы Мурад неожиданно почувствовал себя плохо. Его отнесли в шатер, где с ним остались Феодора и два его телохранителя. Феодора сидела в ногах у мужа и что-то ласково шептала ему, что он, по всей видимости, не воспринимал, когда в шатер ворвался какой-то молодой воин. Она дико закричала, телохранители бросились наперерез, пытаясь его схватить, но было уже поздно — кинжал сверкнул в его руке и вонзился в грудь султана.

У Мурада не было сил, и он не успел увернуться, хотя все-таки немного двинулся в сторону и потому умер не сразу.

— Кто ты? Как тебя зовут? — обратился он к схваченному убийце.

— Милош Обравич, нечестивая собака! — прокричал в ответ воин.

Мурад сделал знак рукой, и его увели.

  102  
×
×